— Пошел к черту, — проворчал Лейк.
— Общительный юноша, не правда ли? На редкость приятный собеседник. Неудивительно, что вы отказались принять его в Стаю.
— Пошел к черту, — проговорил Лейк еще отчетливей, с ненавистью глядя на Ксавьера.
— Что, больное место задел? Да ладно тебе, давай попробуем. Докажи мне, что ты злой и страшный серый волк. Хочешь отомстить за свою руку? А ты, Елена? Не откажешься от пары раундов с нашим интеллектуалом?
— Я не дерусь по указке.
Ксавьер вздохнул и картинно закатил глаза, после чего подошел ко мне, расстегнул ремни и снял колодки, оставив наручники.
— Эй! — крикнул Лейк, быстро приближаясь к нам.
Ксавьер жестом велел ему остановиться. Присев перед оборотнем на корточки, он снял кандалы у того с ног, затем открыл ключом наручники. Лейк отшвырнул браслеты и замахнулся на Ксавьера, но его кулак ударил в пустое место. Полудемона уже не было.
Я не вставала со стула. Ни к чему мне мериться силами с этим дворняжкой. Лучше не играть по их правилам, а дожидаться возвращения Бауэр с Матасуми.
Лейк отступил на шаг, с ухмылкой разглядывая меня.
— Забудь, — предостерегла я. — Другие пробовали при более удачных обстоятельствах. Ты знаешь, что с тобой будет. Клей шанса на вторую попытку не оставит.
— Да что ты? — Глаза Лейка расширились словно бы в испуге, и он огляделся по сторонам. — Что-то его не видать. Может, я рискнуть хочу.
— Хорошо, — проговорила я и даже не шевельнулась. — Дерзай.
Бой между оборотнями — это семьдесят процентов бравады и только тридцать — драки. В последнее время Клею было достаточно появиться перед противником, чтобы одер жать победу. На него работала репутация. Мне повезло меньше: не важно, из скольких схваток я вышла победительницей — дворняжки все равно верят, что без Клея я легкая добыча.
Лейк обошел вокруг стула. Я сидела, как и прежде. Внезапно он схватил меня за волосы и принялся наматывать их на кулак. Я стиснула зубы, но не сдвинулась с места. Лейк рванул мою голову назад. Я с ненавистью смотрела на него. Он с рычанием отпустил мои волосы, схватил меня за плечи и с силой толкнул. Ухватиться за стол не удалось: в отличие от стула, он к полу ничем не крепился и потому при ударе отлетел в сторону. Я рухнула на колени, едва успев выставить скованные руки. Лейк пнул меня в зад, я чувствительно приложилась лицом о пол и осталась в таком положении.
— Ух ты, — хмыкнул Лейк. — Жестко.
— На мне наручники, — пробормотала я, обращаясь к ковру.
— Да что ты говоришь? Из-за твоего хахаля левая рука не всегда меня слушается. Может, сделать то же самое с тобой? Хотя нет, лучше не руку. Отыграюсь-ка на твоем лице. Сразу перестанешь ему нравиться.
— Да мне без разницы. Только дотронься до меня, и ты покойник.
— Я и так покойник, дорогуша. Теперь у них есть ты, и я этим уродам больше не нужен. Почему бы мне тогда не поразвлечься, пока дают?
Не отрываясь от обмена угрозами, я просунула руки под живот и сосредоточилась. На лбу выступил пот. Лейк присел рядом со мной на корточки и оскалился:
— Что-то ты побледнела, красавица. Не такая ты крутая, какой хочешь казаться.
Я слегка шевельнулась, чтобы уменьшить давление на руки. Лейк вскочил на ноги и врезал мне пяткой по спине. Раздался хруст, тело прошила боль. Подавив крик, я закрыла глаза и сконцентрировалась на руках. Расслабила пресс, перевернула ладонь… Нога Лейка оставалась у меня на спине. Вдруг он с силой нажал, втаптывая меня в ковер. В живот впились пять острых игл. Я судорожно вдохнула. Запахло кровью.
— Что, больно? — злорадничал Лейк. — Ой, умру со стыда. А знаешь, как мне тогда было больно? Представить хотя бы можешь? И ведь не обратишься в больницу, к нормальному врачу. Я нашел какого-то шарлатана, у которого лицензию отобрали…
Я резко перекатилась на спину, застав Лейка врасплох. Сперва он отшатнулся, тут же пришел в себя и целил ногой мне в грудь, но я выпрямилась и вцепилась ему в голень. Когти пропороли ткань джинсов, вонзились в плоть — и я рванула ее, буквально вскрыв Лейку ногу. Он закричал и шарахнулся назад.
— Какого хрена?!
Лейк ошалело глядел на мою руку… которая превратилась в лапу: пальцы и ладонь от человека, шерсть и длинные, как бритва острые когти — от волка. С другой руки свисали наручники: благодаря частичному Преображению запястье стало намного уже.
— Какого хрена?! — повторил Лейк, пятясь к стене.
— Этот трюк знают только в Стае, — сказала я. — Он требует концентрации. Дворняжке вроде тебя и не снилось.
Я быстро надвигалась на него. После секундного колебания он вспрыгнул на меня, и мы повалились на пол. Я пропорола когтями спину Лейка. Дворняжка взвыл и попытался высвободиться. Ухватившись за рубашку врага, я скинула его с себя и поднялась на ноги. В то же мгновение распахнулась дверь, в комнату вбежала Бауэр, за ней Матасуми, Тесс и двое охранников. Все пятеро застыли на пороге. Бауэр кинулась к Лейку.
— Что, черт возьми, здесь происходит?
— Она сама начала, — проскулил дворняжка.
— Вот этого не надо, пожалуйста, — проговорила я.
Рука приняла прежний вид, я даже успела накинуть браслет.
Ксавьер направился к выходу.
— Это он начал, — поправился Лейк.
— Я всего лишь выполнял приказ. — Ксавьер привалился к косяку, засунув руки в карманы. — Кстати, кольцо мое, Пэт. Она все-таки надрала тебе задницу.
— Это зафиксировано на пленке? — спросил Матасуми.
Ксавьер зевнул.
— Само собой.
Бауэр резко обернулась.
— Приказ? Пленка? Как это понимать?
Мне-то стало ясно, как это понимать. Меня просто-напросто подставили, и я была вне себя от ярости — могла ведь и сразу догадаться. Почему меня не насторожило, что помешанный на безопасности Матасуми отпустил охрану? И с чего ему вдруг оставлять меня одну? Разве позволил бы он Ксавьеру разгуливать с оборотнем без конвоя, если чуть раньше не хотел выводить меня из камеры даже под вооруженной охраной? Видимо, он договорился обо всем, пока меня осматривали в лазарете. Раз уж я вышла из камеры, то почему бы не провести небольшой эксперимент: что будет, если посадить в одну комнату стайного оборотня и дворнягу?
Бауэр стала было орать на Матасуми, но, опомнившись, сказала Ксавьеру и Тесс, что они на сегодня свободны, а двум охранникам велела отвести меня обратно в камеру. Когда люди (в отличие от меня) уже не могли ее слышать, она напустилась на ученого с новой силой.
КОНТАКТ
Через двадцать минут Бауэр принесла мне в камеру ужин: ветчина, картофельная запеканка-гратан, молодая морковь, цветная капуста, салат, молоко, кофе и шоколадный кекс. С такой кормежкой мысль о голодовке сразу вылетает из головы. Впрочем, я все равно на это не пошла бы. Протесты протестами, а желудок оставаться пустым не должен.
Пока я не начала есть, Бауэр ознакомила меня с обстановкой — показала туалетные принадлежности, научила пользоваться душем, рассказала о распорядке дня. В выдвижном ящике, встроенном в кровать, обнаружились ночная рубашка и смена одежды — почему только одна, Бауэр так и не объяснила. Вероятно, они боялись, что если дать нам слишком много вещей, мы станем повально вешаться на потолочных балках… которых в камерах не было. Или посчитали, что долго я не проживу? Ой, весело.
Закончив экскурсию по камере, Бауэр не спешила уходить — может, чаевых ждала?
— Я хотела бы извиниться перед вами, — начала она, едва я принялась за еду. — Тот инцидент наверху… я не знала, что они замышляют. Ни к чему выкидывать такие шутки над нашими гостями. Вам и так нелегко.
— Ничего, — пробубнила я, набив рот ветчиной.
— Еще как чего. Прошу вас, если во время моего отсутствия повторится что-нибудь подобное, сообщите мне. Хотите, доктор Кармайкл осмотрит ваш живот?
— Со мной все нормально.
— Можете поменять футболку. Вот здесь для вас приготовлена чистая.
— Все нормально, — повторила я, добавив из вежливости: — Разве что попозже.
Бауэр старалась отнестись ко мне по-человечески, и мне, по идее, надо бы отвечать ей тем же… но только по идее. Что, спрашивается, я должна ей сказать? «Спасибо за заботу»? Да о какой заботе может идти речь, если она же меня и похитила? Однако ее чувства казались неподдельными. Возможно, сама Бауэр не видела тут никакого противоречия — действительно беспокоилась о том, как со мной обращаются, и ждала от меня каких-то слов. Каких? Я не так-то часто общалась с представительницами своего пола. Болтать о всякой чепухе с женщиной, которая накачала меня снотворным и упрятала в камеру? Нет уж, увольте.