— С прибором ночного видения… Хотя тебе, наверное, это до лампочки. Говорят, вы и так видите в темноте. Вот почему я устроил эту охоту — дополнительная сложность. Правда, у меня подобных игрушек много. Слишком рисковать тоже ни к чему.
Я прижала окуляры к глазам. Повсюду лес, бескрайний лес… И вдруг вспышка оранжевого света.
— Сигнальный огонь! — выпалил Уинслоу. — Значит, оглушили Лейка, сейчас уйдут. Через десять-пятнадцать минут он очнется и поймет, что остался один в лесу. Если у него есть мозги, заподозрит подвох, но все равно побежит как миленький. Думаю, учует запах воды и бросится к реке, на запад. Лучше ему повнимательней смотреть под ноги. Выбрав легкий маршрут, он угодит прямиком в медвежью яму. — Магнат разразился неприятным, скрипучим смехом. — Тут везде ловушки. Здесь, здесь, вот здесь тоже…
Я обернулась. Уинслоу тыкал пальцем в какие-то точки на плане местности. Хорошенько все разглядеть не удалось: он спрятал карту, погрозив мне пальцем:
— Нет-нет-нет. Всех моих секретов тебе лучше не знать. Нравится бинокль?
— Хороший.
— Конечно, хороший. Других не покупаю. Подожди, скоро увидишь всю мою коллекцию гаджетов. И оружия… — Он похотливо закатил глаза. — О да! Какого только оружия не бывает в наши дни! У меня по всему игровому полигону тайники. Все есть, только гвоздомета не хватает. Это меня просто бесит. Я так к нему привык.
— Вы охотитесь с гвоздометом?
— Да не здесь, ты что. В играх. Обалденная штуковина. На куски разносит почище грана.
— В играх, — повторила за ним я. — В компьютерных?
— А что, ты еще какие-то знаешь?
Я перевела взгляд на лес. Уинслоу назвал его игровым полигоном. Да, это самый настоящий полигон — сверхсовременные приборы, ловушки и капканы, оружия хватит на целый арсенал…
— Значит, вот что это такое, — медленно проговорила я. — Видеоигра. Только здесь все по-настоящему.
— Огромный шаг вперед по сравнению с виртуальной реальностью. Фактическая реальность! Классная идея, правда? — Он улыбнулся от уха до уха и снова шлепнул меня по заднице. — Ну все, пора двигать отсюда. Поднят зверь.[24]
Направившись к главной тропинке, мы встретили охранников, «выпускавших» Лейка. Они отрапортовали, что все прошло согласно плану, вытянулись перед магнатом с оружием на изготовку, и отряд двинулся дальше. Я шла позади Уинслоу, двое других охранников следовали за мной. На всех, кроме меня, красовались очки ночного видения. Сейчас они пригодились бы и мне — темнота была такая, что хоть глаз выколи. Звезд на небе я не увидела, лишь изредка среди туч и древесных ветвей мелькал тонкий полумесяц, позволяя хоть что-то разглядеть. Деревья, деревья, кругом одни деревья…
Мы все глубже забирались в чащу. Живот у меня сводило от страха, но сердце вдруг заколотилось в сладком ожидании. Мозг знал, зачем я здесь, хотя тело отказывалось в это верить. Оно воспринимало привычные раздражители — свежий ночной воздух, запах прелых листьев и сырой земли, писк полевок, всевозможные шорохи — и истолковывало их по-своему, полагаясь на прежний опыт. Сейчас ночь, а я в лесу — следовательно, я вышла на пробежку. Тело отказывалось мне подчиняться, рвалось куда-то, как щенок с привязи. Кожу покалывало, пульс усилился, дыхание участилось. Если говорить о плюсах, то резко обострились все чувства — я стала видеть, слышать и распознавать запахи в два раза лучше прежнего. Вместе с тем, были и минусы: не давала покоя мысль, что еще чуть-чуть — и тело начнет потихоньку перестраиваться, обрастать шерстью…
Однако я не спешила бороться с собственным организмом: нужно воспользоваться этим чувствительным состоянием, чтобы лучше вникнуть в обстановку. Зрение ничем не помогало: видеть сквозь предметы я в любом случае не умела, а когда кругом одни заросли… От других чувств толку оказалось больше. Навострив уши, через пару минут я поняла, что слушать особенно и нечего. Нет, всяческих звуков, разумеется, хватало — трещали ветки, шелестел ветерок, хищники и травоядные всех мастей пищали, ухали и перебегали туда-сюда, — однако интересовало меня совсем другое. Я рассчитывала услышать где-нибудь вдали шумы, говорящие о близости цивилизации, но гудение и шипение доносилось только со стороны комплекса, который мы недавно покинули. Переключившись на обоняние, сильнейшее из пяти моих чувств, я уловила машинную вонь из основного здания да слабый запах гравийной дороги — видно, та уходила на юг от комплекса. Лес, к несчастью, лежал к северу от него. Может, в противоположном направлении сбежать было бы и легче, однако мне не хотелось бросаться в неизвестность… а пока я ничего, кроме леса, не видела.
Комплекс остался позади, искусственные запахи окончательно сошли на нет. Здесь властвовала природа. Даже на тропинке присутствие человека едва ощущалось — стихия с яростью вымарывала следы двуногих наглецов, чуть только они скрывались из виду. И снова тело и рассудок не сошлись во мнениях. Телу казалось, будто оно попало на небеса: нетронутый людьми уголок мира, настоящий рай — как и Стоунхэйвен, только этот рай еще неизведан, необжит! Рассудок же считал, что бесконечный лес без всяких признаков цивилизации — это ад кромешный. В случае побега нужно где-нибудь укрыться — это «где-нибудь» означает дом или город, другими словами, населенное место, куда мои преследователи не посмеют сунуться.
Пока же о побеге и речи быть не могло. Даже если я каким-то чудом и ускользнула бы от вооруженных охранников, это лишь с новой силой разожгло бы охотничий азарт в Тае Уинслоу. Впрочем, я надеялась, что рано или поздно вырвусь отсюда — предпочтительнее до того, как успею наскучить похитителям, повторив судьбу Патрика Лейка. Но если… нет, когда у меня получится убежать, то куда податься? Вокруг один лес. Тут можно часами кружить и… Секундочку. Да о чем это я говорю, черт возьми? Я же волк! По крайней мере наполовину. А что станет делать волк, оказавшись среди дикой природы? Хе-хе. Выживать, конечно! Здесь будет легче уйти от погони, чем в бетонных джунглях, ведь я в своей стихии. Даже сейчас, в человеческой форме, я чувствую себя как дома: хорошо вижу в темноте, по запаху могу найти воду и пищу, слышу шелест совиных крыльев над головой… Так что обойдусь и без страховочной сетки цивилизации. Да, в конце концов придется отыскать дорогу к людям, ну а до тех пор я легко дам фору любому преследователю, что бы он там на себя ни нацепил — очки ночного видения, бинокль… Осторожность в любом случае не помешает, но единственной реальной угрозой будут сами похитители. Смерти от голода, обезвоживания или переохлаждения можно не опасаться.
— Где его одежда? — рявкнул Уинслоу, грубо вырвав меня из грез.
Я резко затормозила, чтобы не влететь ему в спину, и огляделась. Мы остановились перед деревом, помеченным светящимися полосками из оранжевого пластика.
— Это вторая точка выпуска, — сказал Уинслоу.
— Так точно, сэр, — отозвался охранник, стоявший спереди, после чего достал из кармана карту и протянул боссу.
Тот швырнул ее на землю.
— Я не задавал вопросов, я утверждал. Мне это прекрасно известно. Я хочу знать, болваны, известно ли это вам.
Охранник поджал губы, но ответил прежним почтительным тоном:
— Конечно, сэр.
Уинслоу повернулся ко мне.
— Чтобы превратиться в волка, он должен снять одежду? А если нет, то она порвется, так?
Я кивнула.
— Значит, в любом случае здесь должны были остаться его вещи. Ну и где же они?
Я сделала вид, будто озираюсь по сторонам, хотя обоняние сразу мне подсказало: Лейк взял все с собой.
— Раз их нет, значит, он не менял формы.
Уинслоу обратился к одному из охранников:
— Пендецки! Что там с контрольными точками?
На парне слева от меня была черная жилетка с множеством кармашков и отделений, набитых разнообразными устройствами, от которых тянулись провода к общей батарее. Охранник без лишних слов вытащил одно их и щелкнул выключателем. Раздалось короткое «бип», замигали красные огоньки светодиодов — как на древней карманной игровой приставке.
— Объект проходил через контрольные точки пять и двенадцать, сэр.