Коридор поглотил нас в неясном тусклом свете, сжимая с двух сторон блекло-бардовыми стенами, я шла рядом с Николасом, обнимая себя за плечи и пытаясь понять его настроение, потому что как только мы вышли за пределы номера, он вновь превратился в равнодушного типа, на лице которого не отражалось ни одной эмоции. Былое спокойствие шло ему, а вот меня искренне раздражало, как и то, что он молча указал мне на выход, когда сам подошел к Рэю и что-то спросил. Затем достал деньги и указал в сторону бутылок, одна из которых вскоре перекочевала в его руки.
— Пока, друг, — громко сказал Рэй и, пожав руку мистеру обманчивое спокойствие, поднял ладонь в прощальном жесте. Я, стоящая в дверях и не решающаяся выйти на улицу без Николаса, ответила ему тем же, а затем была вытолкнута на улицу прущим как танк мудаком.
Бутылка элитного виски была насильно втиснута в мои руки, и я удивленно посмотрела на Ники, продолжающего свой путь к машине. Я следовала за ним, часто перебирая ногами и стараясь за ним угнаться. Виски призывающе булькало в моих руках, а мне становилось интересно нахрена он мне его пихнул.
— Что это?
Он остановился у водительской дверцы и взглянул на меня. Машина радостно пикнула отключенной сигнализацией, и, о чудо, на губах мистера сама привлекательность появилась его фирменная улыбка.
— Подарок. С днем рождения, Лалит, — Николас сел за руль, а я не могла отвести взгляда от блестящей этикетки самого дорогого подарка в моей жизни. Чертов несносный хладнокровный недоубийца помнил о моих словах про день рождения, и это было вторым признаком его человечности после первого, когда он подарил мне шанс.
Отличный секс, отличный подарок, отличная возможность провести дорогу в компании неразговорчивого мудака и развязывающего мой язык виски.
— Спасибо.
Глава 11
На этот раз молчание меня не напрягало и я не пыталась его нарушить, с какой-то неприятной печалью провожая взглядом милю за милей. Николас оказался прав, и мы без труда покинули город, вырвавшись на финишную прямую и надеясь, что на ней ничего не случится. Десятки направлений из города увеличивали шансы проскочить незамеченными, спокойствие мудака успокаивало и меня — значит, ничего подозрительного его интуиция не чувствовала, и значит, наши преследователи ринулись в другое направление, оставив трассу на Детройт свободной.
Десять часов, три штата, семьсот с лишним миль.
И с каждой милей, с каждой секундой, с каждой минутой мне становилось легче дышать, я ощущала дыхание жизни и радовалась этому как ребенок, с сожалением вспоминая про смерть Дейви и мысленно прося у него прощения. Бутылка виски лежала на моих коленях, и я ни в какую не собиралась с ней расставаться, то и дело бросая на нее задумчивый взгляд. Если честно, в такие моменты мне до ужаса хотелось свернуть ей крышку и вцепиться зубами в содержимое, которое призывало меня своим бульканьем.
И, если честно, в такие моменты я чувствовала себя последней алкоголичкой, что было вполне логично, учитывая мои пристрастия к алкоголю за последние трое суток.
Где-то на одной четверти пути я всё же не выдержала и, отвернувшись от созерцания мелькавших за окном деревьев, с легкостью избавилась от преграды в виде крышечки, четкими щелчками обратившей на себя внимание.
Николас посмотрел на меня с укором, но не проронил ни слова, продолжая яростно защищать тишину и всем своим видом показывая, что мне тоже не стоит её нарушать. Я вежливо улыбнулась и, подняв бутылку чуть вверх, словно желая чокнуться с ним, поднесла горлышко к губам.
Теплый алкоголь беспрепятственно скользнул по моему языку, деснам, горлу, обжигающей лавой пронесся по пищеводу и затаился в желудке, привыкшем к нему настолько, что я не ощутила дискомфорта — только приятный жар, расслабляющий изнутри. Господи, спасибо тебе за то, что ты наделил людей умом, а они в свою очередь создали столь божественные напитки.
Машина плавно скользила по дороге, изредка подрагивая от попадающих трещинок в асфальте; в салоне было уютно и тепло, а после выпитого стало ещё теплее; Николас не обращал на меня никакого внимания, пристально глядя вперед и только вперед; автомобили, едущие с нами в одном направлении, стремительно проносились в даль, либо же оставались в хвосте, пропадая за поворотами; мне захотелось жить ещё сильнее, намного сильнее прежнего, и я уже с улыбкой ловила каждый знак, отсчитывающий новую милю.