Ладно, стоит признать, что я неплохо оторвалась засчет алкоголя.
— Только не говори, что ты всё это съешь, — чашка горячего кофе опустилась на стол, едва найдя себе свободное место, и я согласно кивнула, пододвинув себе тарелку с сочным стейком. От него шел изумительный запах, зажаренная корочка ещё скворчала, и я не обращала внимания на Николаса, не спускавшего с меня испытующего взгляда. Что ж, если я и выглядела забавно, то это была лишь его вина. Девушки — тоже люди, так что, мистер сама привлекательность, стоило кормить меня почаще.
Впрочем, его интерес ко мне постепенно угас, и он отвернулся к окну, позволив мне насладиться отлично приготовленным мясом. Кофе мудака до сих пор стояло не тронутым, и за то время, которое я потратила на стейк и яичницу, совершенно остыло, потеряв свою терпкость.
Николас же был подозрительно задумчив, он едва заметно поджимал губы и хмурил брови, в такие моменты опуская отрешенный взгляд на свои пальцы, барабанящие по столешнице. Господи, на те самые пальцы, двое из которых побывали во мне.
Ммм... и это было чертовски охуенно. Так охуенно, что я была готова повторить это при первом же случае.
При воспоминании об этом я неловко поперхнулась, тем самым вырвав его из раздумий и попав под прицел иронично понимающего взгляда. Всего на секунду он прищурился, будто догадываясь о моих мыслях, а потом совершенно неожиданно брякнул:
— Дай угадаю, о чем ты думаешь. Об этом? — он показал мне два сложенных пальца, пару раз согнул и разогнул их, и я поперхнулась ещё больше, выпуская наружу только что выпитый мною сок, который совершенно омерзительно скользнул по подбородку.
Подставленная вовремя салфетка спасла мое положение, а Николас скрыл улыбку в кулаке, прижав его к губам и посмотрев на меня исподлобья.
— Ты неисправима, Лалит.
— Я в туалет. — Черт, это была всего лишь попытка спрятать свои алеющие от стыда щеки, которые продолжали алеть даже после прохладных ладоней, прижатых к ним в попытке остудить. Я смотрела на себя в зеркало — совершенно пристыженную, и то и дело подставляла руки под струю холодной воды, надеясь, что это поможет мне вернуть былую бледность, так легко сорванную Николасом. Впрочем, мне не пришлось долго ждать, потому что румянец исчез всего лишь за одно мгновение, жалкое-жалкое мгновение, которое превратилось для меня в вечность, пока я ошарашенно наблюдала за тем, как ко мне приближалась крупная фигура Тейта.
И тогда я даже не думала, откуда он взялся и что делает в женском туалете. Да как он вообще сюда попал, ведь в числе посетителей его не было. Правда, при всем при этом в памяти всплыл настороженный ступор официантки, замершей при нашем появлении.
Тейт был всё также отвратительно лощен, с блеклым взглядом и тонкими, почти бескровными губами, чуть скривившимися в подобии брезгливой ухмылки.
Я застыла, уставившись на него в отражение зеркала и окунувшись в гулкий стук своего сердца, бьющего по барабанным перепонкам и пожирающего другие звуки.
Вода с подбородка капала на вытянутые передо мной руки.
А Тейт остановился за моей спиной и склонил голову набок, наблюдая за моей реакцией, которая выражалась в безмолвно открывающемся рте и нервной дрожи, сковавшей холодные уже руки.
Я хотела толкнуть его, хотела бежать, хотела спрятаться, но не могла даже пошевелиться, тупо рассматривая его лицо в зеркале.
— Повернись, — он сказал это тихо, но строго, так, что я не мешкалась ни секунды, будто всякая задержка в исполнении его приказов могла стать фатальной для меня. Чертов урод был выше меня почти на голову, и первое, что я увидела, это его зажатая в воротничок рубашки шея, которая собралась складками, когда он наклонил голову и посмотрел на меня в упор. — Найти вас здесь — предсказуемо. Арендованные машины никогда не заправляются под завязку.