Сердце заколотилось сильнее, а тело бросило в жар, когда взгляд уткнулся в глубокую царапину на гладкой поверхности.
Так и есть.
Она вчера отругала сына, поймав его за попыткой выцарапать солнышко на комоде.
Сглотнув комок, образовавшийся в горле, Инга потрясенно села на край кровати и обвела взглядом вокруг себя. Это место было слишком реальным. Настолько реальным, что это пугало! Ей вдруг показалось, что вот-вот распахнутся двери, ведущие в детскую, и оттуда выбежит трехлетний Тим, соскучившийся по маме… Она почти слышала его радостный голосок…
Но этого не случилось.
Краем сознания Инга отчетливо понимала, что эта комната — не более чем отличная имитация. И появление ее сына в этом холодном и странном месте — не самое лучшее, что может.
На ватных ногах она обошла спальню, заглядывая в каждый угол. Даже проверила сейф, в котором хранила свои сбережения. Сейф оказался на месте, как и стопка банкнот, припасенных на крайний случай. В этой странной комнате только окна и двери не открывались. Они были подделкой, способной обмануть зрение, но не внутреннее чутье.
Это совсем сбило девушку с толку. Выдохнув, она сжала виски.
Если бы ее мучитель сказал, что ему нужно, она бы знала, что делать.
Глава 5
Аллард наблюдал за ней через экто-экран уже несколько дней. Сначала на Земле, во время сеанса вирт-удовольствий, теперь здесь, на своем линкоре. Изучал память землянки, пока медики приводили в порядок ее тело, уже подвергнувшееся влиянию времени. Крупицу за крупицей вылавливал воспоминания, на основе которых создавал привычные для нее вещи. Ему хотелось, чтобы адаптация прошла для нее как можно гуманнее, но в то же время он не мог не заметить, насколько эта человеческая девушка отличается от него — от всей его расы.
Она оказалась хрупкой во всех смыслах этого слова. Ее плоть и разум было очень легко повредить, а эмоциональный баланс нуждался в корректировке. Лертис — главный бортовой медик — сразу предупредил, что с ней будут проблемы. Но неумение землянки адаптироваться к окружающей среде казалось мелочью на фоне возможностей, которые обещало обладание ею.
Аллард вспомнил, как увидел ее впервые.
Нет, не увидел — почувствовал.
Это было как удар под дых. Как торнадо, едва не сбившее его с ног. Как взрыв сверхновой в его сознании.
Впервые за последние тридцать галактических лет адмирал Тарианского Звездного флота Аллард Сорн Дайлер ощутил притяжение к особи противоположного пола. Это говорило лишь об одном: его организм почувствовал ту, что сможет принять его сущность! Это было бесценным подарком Мироздания. А такие подарки выпадали лишь единицам.
Теперь осталось только узнать, сможет ли она выдержать трансформацию и зачать.
Когда это произошло, Аллард находился в прозрачном лифте вместе с принцем Онезисом — наследником Тарианской империи — и его телохранителями. И этот лифт стремительно уносился к верхним этажам огромного небоскреба, где всю компанию ждало одно из самых экзотических земных развлечений. Как многие из амонов, Аллард давно пресытился женщинами, да и Догма Амморана — высший закон Тарианской империи — осуждала излишества.
Но в тот момент он едва не утратил контроль над собой.
Случайный взгляд, брошенный вниз, на толпу в одинаковых серых костюмах, заполонившую эскалатор — и вся кровь ударила в голову, заставляя свет на мгновение померкнуть перед глазами. Только одна яркая точка осталась гореть в темноте, и он, не осознавая собственных действий, завороженный этим мерцанием, шагнул ей навстречу…
Через секунду наваждение испарилось, а суровый адмирал обнаружил себя стоящим вплотную к прозрачной стене лифта и дрожащим, точно мальчишка.
Женщина, которая его привлекла, уже смешалась с толпой. Но теперь он знал, что она существует!
Найти ее во второй раз было гораздо легче, во многом благодаря принцу Онезису. Аллард знал, Его Высочество еще предъявит счет за свою помощь. Но сейчас это было не важно, как неважно и то, сколько межгалактических законов он нарушил, похитив девчонку с Земли.
И вот теперь он наблюдал за ее пробуждением и первой реакцией. Да, она была странной — эта маленькая человеческая женщина. Странной, непонятной, чужой — и в то же время желанной. Она была его личным призом в этой гонке на выживание.
Услышав тихие шаги, Аллард оторвался от экто-экрана.
— Амон адмирал, ваша ливарри готова для первого контакта, — подошедший Лертис вежливо поклонился. Он был отличным медиком, но происходил из касты более низшей, чем каста самого Алларда, а это накладывало особый тон на их отношения. — Можно отключить голограмму?