- Это был ваш старый друг, - с улыбкой сказал губернатор, положив трубку, но уточнять не стал. Мы крепко, по-мужски пожали друг другу руки и сели.
- Я очень рад, что вы приехали, Геллер, - сказал он, откинувшись в кресле. - Вы как раз тот человек, который нужен для этой работы.
- Для какой такой работы?
Он скривил губы в улыбке и подмигнул мне; неожиданно в его облике промелькнуло что-то от добродушного озорного эльфа.
Затем выражение его лица стало серьезным.
- Мистер Геллер, я нанял несколько других частных детективов, и мы нашли много новых доказательств... но, к сожалению, они недостаточно убедительны, чтобы мы добились нового рассмотрения дела Ричарда Хауптмана. И я не в состоянии помиловать его или смягчить ему наказание.
- Вот как?
Он покачал головой.
- Я лишь один член суда по помилованию. В Нью-Джерси губернатор не имеет права заменить смертную казнь другой мерой наказания. И я не смогу еще раз отсрочить приведение приговора в исполнение, если вы не найдете чего-нибудь ошеломляющего, что не сможет проигнорировать этот демократ, мой генеральный атторней.
- Вы имеете в виду Уиленза?
- Правильно. Мы с Дейвом дружим еще со школы. Вы с ним встречались?
- Один раз. Я видел его в действии на судебном процессе по делу Хауптмана. Я пробыл там всего один день, но достаточно насмотрелся на него. Продувная бестия.
Он кивнул и потянулся к коробке для сигар во столе.
- В этом деле он ловкач. Хотите сигару?
- Нет, спасибо.
Он закурил превосходную толстую гаванскую сигару.
- Любопытно то, что Дейв ярый противник смертной казни, в то время как я совсем не против того, чтобы убийц отправляли в ад.
Итак, я вновь стал участником мелодрамы под названием "дело Линдберга".
- Зачем штату Нью-Джерси понадобилось частное расследование? - спросил я.
- Я удивлен, что вы спрашиваете меня об этом мистер Геллер, если учесть, что однажды вы работали вместе с полицией штата, в частности с полковником Норманом Шварцкопфом.
Я пожал плечами и кивнул.
Он внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза.
- Знаете, я был в камере смертников, где содержится Бруно Ричард Хауптман, мистер Геллер... Я узнал, что он хочет со мной поговорить, и тайком пошел на встречу с ним, надеясь, скажу честно, услышать от него признание. Вместо этого я встретил глубоко негодующего умного и благовоспитанного человека, который поднял немало вопросов, и я вынужден был согласиться, что они требуют ответа.
- А! - произнес я с улыбкой, неожиданно разгадав причину интереса, проявленного ко мне губернатором, - и вы пошли к начальнику полиции штата, чтобы найти ответы на эти вопросы.
- Совершенно верно. И наш общий друг полковник Шварцкопф проигнорировал мой приказ, то есть приказ исполнительной власти возобновить расследование по этому делу, под предлогом, как он сообщает в своих ежемесячных формальных записках, отсутствия каких-либо новых фактов. Когда я представил Хауптману тридцатидневную отсрочку исполнения приговора, я начал нанимать своих собственных следователей и, разумеется, отстранил Шварцкопфа от дела Линдберга. Как вы, должно быть, догадываетесь, отношения у нас с ним после этого натянутые.
- Явился ли Хауптман той причиной, которая заставила вас взяться за это дело? - спросил я, зная, что губернатора обвиняли в ведении политической игры. - Неужели слова этого заключенного показались вам такими убедительными?
- Да, вполне убедительными. Но были и другие причины. Я полагаю, вы встречались с Шерлоком Холмсом из Нью-Джерси по имени Эллис Паркер?
Я кивнул:
- В имении Линдберга в начале этого дела.
- Паркер проводил свое личное расследование, - сказал Хоффман, - хотя еще не посвятил меня в его результаты. Он один из людей, с которыми вы должны будете непременно встретиться; он действует очень скрытно, хотя получает от меня деньги.
- Этот старик любит славу, - сказал я. - Вы только не верьте всему, что о нем пишут и говорят.
- А я и не верю. Но довольно серьезно отношусь к его мнению. Он считает, что Хауптман невиновен или по крайней мере является мелкой сошкой, занявшей место настоящих похитителей.
- А вы рассматривали возможность того, что у группы вымогателей, в которую входил "кладбищенский Джон", вообще могло не быть ребенка?
Он энергично закивал, выпустил дым и зажестикулировал рукой с сигарой.
- Да, и представьте себе, мистер Геллер, Эллис Паркер считает, что ребенок, найденный в той неглубокой могиле в Саурлендском лесу, не был Чарльзом Линдбергом-младшим.
- Я слышал, что Слим Линдберг опознал сына довольно быстро.
- Опознал быстро?! А вам известно, что в морге тело осматривал... сейчас, позвольте я найду, - он начал рыться в документах и папках, лежащих на столе, быстро нашел нужную бумагу и прочитал с торжественным выражением на лице: "Останки осмотрел личный педиатр ребенка доктор Ван Инген. Сотрудник похоронного бюро сообщил, что доктор Ван Инген произнес следующие слова, цитирую: "Если бы вы положили на стол десять миллионов долларов и сказали, что они будут мои - стоит мне только уверенно сказать, что это сын полковника, - то и тогда я не смог бы правдиво опознать этот скелет"".
- Скелет? Я знал, что тело разложилось, но думал, что лицо сохранилось...
- Вы что, не видели, как выглядело это "тело"?
Я покачал головой.
Он достал из папки глянцевитую фотографию.
- Даже пол не смогли подтвердить, - сказал он и протянул мне фотографию.
- Боже, - сказал я.
На снимке была только кучка черных костей; более или менее можно было различить череп и пару ребер; левой ноги не было.
Неожиданно рот у меня высох.
- Я слышал, что ребенка опознали по пальцам ног, расположенным определенным образом...