- То есть штат Сад*, когда нужно было осудить Кертиса, воспользовался версией о существовании банды похитителей, когда же дошла очередь до Хауптмана, склонился к версии о волке-одиночке.
______________
* Бытовое название штата Нью-Джерси.
- Вот именно. И это еще не все. Здесь есть еще много чего, очень много... - Он вновь взялся перелистывать бумаги и бойко перечислять факты в пользу Хауптмана.
Копия отчета о медицинском осмотре, проведенном 25 сентября 1934 года доктором Терстоном Декстером (через несколько дней после ареста Хауптмана), свидетельствовала о том, что заключенный "подвергся недавно жестокому избиению, главным образом тупыми предметами".
Часть рабочей документации, подтверждающей слова Хауптмана, что во время похищения он работал в "Маджестик Апартментс", была изменена, часть украдена и скрыта.
Специалист по дактилоскопии Эразмус Хадсон, обнаруживший на лестнице, с помощью которой было совершено похищение, более пятисот отпечатков (ни один из них не принадлежал Хауптману), показал, что инспектор Уэлч просил его, если возможно, подделать отпечатки и был очень огорчен, когда Хадсон отказал ему.
Судья Тренчард отказал Хауптману в просьбе проверить его показания на детекторе лжи.
Были и другие данные, свидетельствующие о неправомерности приговора: эксперт по почеркам, Сэмьюэл Смолл, доказал, что Хауптман писал по системе Палмера-Занера, а не по вертикальной системе "рондо" которой пользовались похитители в своих письмах. В своих показаниях под присягой Смолл заметил: "Вопрос не в том, писал ли Хауптман эти письма Вопрос в том, мог ли он написать их. Мне кажется если пойти в тюрьму и сказать Хауптману: вас освободят, если вы хоть одно предложение. Напишете так, как оно написано в письмах похитителей, - Хауптман никогда не выйдет из тюрьмы".
Разумеется, я знал - как и любой коп, знакомый с судебной системой по серьезным делам, - что эксперты по почерку, как и психиатры, имелись у той и другой стороны и их заключение часто зависело от суммы, которую им заплатили.
- Вы, конечно, понимаете, - сказал Хоффман, - что на одних только специалистов по почеркам штат потратил больше денег, чем на всю защиту Хауптмана.
- Даже несмотря на то, что часть расходов взял на себя Херст?
- Даже несмотря на это. Понадобилось более миллиона долларов, чтобы поместить Хауптмана в камеру смертников... и сейчас в резерве штата не осталось ни одного доллара, чтобы попытаться вызволить его оттуда.
- Простите? - мне не понравилось его заявление.
- Мистер Геллер, следователей, о которых я упоминал, я финансировал сам, из своих скудных сбережений. Этих денег им едва хватает на покрытие расходов.
- Губернатор, я извиняюсь, но условия, которые мы обсудили по телефону, не могут быть предметом торга.
- Не я буду платить вам деньги, мистер Геллер.
- Не вы?
- Нет. Помните, я упомянул о вашем старом друге... одну минутку. - На его столе зазвонил телефон внутренней связи. Искаженный голос что-то сказал губернатору, и он ответил:
- Хорошо, пришлите ее сюда. - Он посмотрел на меня с заготовленной улыбкой и потушил свою сигару. - Ваши услуги оплачивает человек, который рекомендовал вас.
Дверь позади меня открылась, и вошла маленькая красивая женщина в черном платье, отделанном мехом, и черной шляпе с вуалью; темный наряд ее сверкал драгоценностями. Вечно скорбящая Бог знает по кому или чему, в комнату вошла - а в мою жизнь вернулась - Эвелин Уолш Мак-Лин.
- Губернатор, - сказала она, печально улыбнулась и протянула ему руку в черной перчатке; он встал из-за стола и быстро пожал ее. Она повернулась ко мне. Под вуалью ее глаза казались трагическими и восторженными. - Натан, я очень рада вас видеть.
- И я тоже, миссис Мак-Лин, - сказал я, ненадолго взяв ее руку в свою. Я уступил ей свое кресло, а сам сел в другое. Неожиданно, я разволновался.
- Миссис Мак-Лин никогда не утрачивала интереса к делу Линдберга, сказал губернатор.
- Официальное разрешение этого дела, - проговорила она с величественным видом, - не является удовлетворительным. Осталось много неясных вопросов, и я подумала, что Натан Геллер - тот человек, который сможет разобраться в них.
Конечно, она стала старше, но выглядела по-прежнему прекрасно: тело ее осталось стройным, груди высокими, лицо ее с годами стало более волевым, но не утратило красоты.
- Миссис Мак-Лин сняла квартиру Хауптмана, - сказал Хоффман, - так что вы сможете ее осмотреть. Мы уже приглашали криминолога и специалиста по дереву, чтобы они осмотрели мансарду.
Главным свидетелем обвинения был эксперт по дереву по имени Колер - он должен был давать показания в тот день, когда я присутствовал на суде, но защита помешала ему сделать это.
- Мне показалось нелепым, - сказала Эвелин, - что этот умный и матерый преступник, каким власти пытаются выставить Хауптмана, в одиночку совершивший преступление века, вдруг оказался настолько глупым, чтобы один брус лестницы, с помощью которой он похитил ребенка, сделать из половой доски собственной мансарды.
- Нелепым кажется уже то, - сказал я, - что ему пришлось отрывать доску от пола. Хауптман был плотником. В гараже у него что-то вроде мастерской не так ли? Там у него, должно быть, было полно всяких досок.
- И склад пиломатериалов поблизости, - добавил Хоффман, кивая.
- В любом случае он не оставил бы лестницу на месте преступления, сказал я. - Этого не мог сделать плотник, который сам смастерил ее, тем более что один ее брус был сделан из доски, взятой в его собственном доме. Эта улика явно сфабрикована.
- То же самое сказали наш криминолог и специалист по дереву из Управления рабочими проектами, - гордо проговорил Хоффман. - Брус лестницы был на одну шестнадцатую дюйма толще досок в мансарде. К тому же гвоздевые отверстия в брусе были недостаточно глубокими, чтобы вместить гвозди длиной два с половиной дюйма, которыми были прибиты доски в мансарде.
- Обвинитель Уиленз, - мрачно проговорила Эвелин, - обещал, что этой лестницей загонит в угол Хауптмана.
- И он выполнил обещание, - сказал Хоффман. - Вопрос теперь в том, мистер Геллер, сможете ли вы представить нам такое же веское доказательство, как эта лестница, только свидетельствующее о невиновности Хауптмана и не сфабрикованное. Такое, что его не сможет отрицать даже самый предубежденный против Хауптмана человек.