- Кто еще?
- Много людей.
Я топнул ногой. Стулья подпрыгнули. И она тоже.
- Кто еще, Сара?
Она вновь проглотила слюну, потом покачала головой.
- Этот забавный на вид коротышка по имени Фиш. Он был нашим прихожанином.
- Продолжай, Сара. Это интересно.
- Был еще мужчина по имени Уэйтли. Кажется, он был дворецким.
- Думаешь, дворецкий. Так. Кто еще? Подумай хорошо.
Она покачала головой:
- Нет, не помню.
- Вспомни комнату в гостинице в Принстоне. Ты тогда назвала имя.
- Я не помню того, что говорю в состоянии транса...
- Ты сказала "Джефси". Ты сказала, что увидела буквы: Д - Ж - Е - Ф С - И.
- Да, помню! Мартин говорил мне об этом.
- Профессор Джон Кондон был членом церкви на сто двадцать седьмой стрит?
- Нет... нет.
- Нет?
- Но...
- Но что, Сара?
- Но он приходил несколько раз.
Я почувствовал, что начинаю дрожать. Улыбнулся ей - должно быть, это была ужасная улыбка.
- Расскажи мне, Сара. Расскажи мне о Джефси.
Звучный мужской голос сзади меня проговорил:
- Он лишь иногда посещал нас.
Я повернулся и увидел вошедшего через портьеру за кафедрой Мартина Маринелли. На нем были черный свитер с завернутым воротником и черные брюки. Он был похож на священника, потерявшего не только свою цепь, но и работу. Голова его стала лысой, но брови, которые он выщипывал ради пущего эффекта, выросли и стали густыми; он все еще носил дьявольскую бородку. Под мышкой он держал бумажный пакет.
Он медленно подошел к нам и подал пакет Саре, которая казалось, вот-вот расплачется.
- Здесь то, о чем ты меня просила, дорогая.
Она положила пакет на соседний стул, и я заметил в нем различные предметы для уборки: моющее и дезинфицирующее средства, мыльная стружка.
Маринелли пододвинул к себе стул и составил нам компанию.
- Мы сами убираем это помещение, мистер Геллер, чтобы меньше платить за аренду.
- Вы помните мое имя, - сказал я. - Я удивлен.
- Мне пришлось следить за делом Линдберга, - он сделал эффектный жест рукой. - Нас столько раз беспокоили, что появилась необходимость иметь подробную информацию о ходе этого дела.
- Я бы сам не прочь получить о; нем подробную информацию. Расскажите мне еще о вашей пастве, в которой столько знаменитостей.
- Рассказывать больше нечего. Что касается доктора Кондона, то он преподаватель философии, живо интересующийся спиритизмом. Я уверен, наша церковь не единственная спиритуалистская церковь, которую он посещал.
- Кондон преподавал в школе в Гарлеме. Кто-нибудь из вас случайно не ходил в среднюю школу номер тридцать восемь?
Сара закрыла глаза и начала медленно раскачиваться взад и вперед.
Маринелли положил руки на колени: на вид они у него были довольно сильными.
- Я не понимаю, причем вообще здесь наша учеба, мистер Геллер.
- Тогда давайте сменим тему разговора. Расскажите мне об Изидоре Фише, Вайолет Шарп и Оливере Уэйтли. Они были вашими прихожанами, ваше преподобие. Наверняка вы были знакомы с ними лично.
- За эти годы у нас было столько прихожан в церкви на Сто двадцать седьмой стрит. Это была большая церковь. Люди с улицы все время заходили к нам. Однажды вечером к нам зашел китаец!
- Меня не интересует этот китаец, ваше преподобие. Как в вашу церковь попали Вайолет Шарп и Уэйтли?
Он пожал плечами:
- Они сами пришли ко мне. Я никогда не расспрашиваю своих прихожан об их прошлом, если они сами не изъявляют желания рассказать мне о нем. Но один из них или оба интересовались спиритизмом еще до приезда в эту страну.
- То есть кто-то из них посещал спиритическую церковь в Англии?
- Да. Кажется, это был Уэйтли. По-моему, Вайолет лишилась родителей и надеялась пообщаться с ними посредством мира духов. Мы помогли ей в этом.
- Вы помогли. Вы, Сара и старый... Как звали того индейца? Вождь Желтое Перо?
Сара, глаза которой были закрыты, поморщилась.
- Что касается Фиша, - продолжал Маринелли, проигнорировав мой вопрос, - то он жил недалеко от нас. Как-то вечером, проходя мимо, он зашел к нам и заинтересовался тем, что мы делаем.
- И что же такое вы делаете? Я никак не могу понять.
- Мы увлечены спиритизмом, мистер Геллер, хотите верьте, хотите нет. Как видите, мы не разбогатели.
- Вы неплохо устроились. Я бы сказал, лучше, чем многие другие в это трудное время.
- Я ответил на ваши вопросы, мистер Геллер, - сказал Маринелли, скрестив на груди руки, - и буду вам признателен, если вы нас покинете.
- А как насчет Бруно Ричарда Хауптмана? Он заходил в вашу церковь?
- Нет. Ни разу.
- И все же, ваше преподобие, я думаю, копы очень заинтересуются, узнав, что в тридцать втором в вашей церкви на Сто двадцать седьмой стрит собиралось столько людей, связанных с делом Линдберга.
Маринелли пожал плечами:
- Они уже знают об этом.
- Что?
- Нас арестовали в январе 1934 года, мистер Геллер. По обвинению в ворожбе, но в конце концов начали допрашивать нас относительно дела Линдберга. И мы ничего не утаили. Пока мы отсутствовали, наше жилье перевернули вверх дном, утащили регистрационную книгу и так далее. Типично полицейская работа.
Сестра Сара сидела молча и неподвижно; глаза ее были плотно сжаты.
- Что с ней? - спросил я.
- Вы ее напугали, - спокойно сказал он. - Она удалилась в состояние транса.
- Ай, какая ерунда.
- Мистер Геллер, моя жена настоящий медиум.
Я вытащил из кармана пистолет.
Он встал и попятился, опрокинув несколько стульев; она продолжала сидеть неподвижно, словно мертвая.
- У Иззи Фиша, Вайолет Шарп и Оливера Уэйтли много общего, не так ли? Все они были прихожанами вашей церкви - и все они еще и мертвы. Может, мы проведем с вами неофициальный сеанс и вызовем их души?
- Что... что вы хотите от меня, Геллер? Что вы хотите, чтобы я сделал?
Я медленно двинулся вперед с пистолетом в руке.
- Говорите, говорите правду, или я вышибу из вас дух...
Он продолжал пятиться прямо на кафедру.
- Я ничего не знаю.
- Угх, - проговорил кто-то.
Я повернулся и посмотрел на Сару.
Она начала говорить:
- Кто ищет Желтое Перо?
- Черт, - сказал я, направившись к ней. - Сейчас я ее разбужу.
- Нет! - сказал он, бросившись вперед. Он дотронулся до моей руки.
- Нет. Сара ни в чем не виновата, мистер Геллер. Не трогайте ее. Она правда настоящий медиум...