- Нейт, это еще не все. Кейси назвал имя. Итальянское имя, помнишь? Имя человека, который, по словам Кейси, был главарем банды похитителей.
- Да...
- Это имя Маглио, правильно? Должно быть, оно тебя заинтересовало - ты подчеркнул его три раза в своих записях.
- Да-да, правильно, - я начал испытывать непонятный трепет.
- Мы спросили ту старую даму из кондитерской лавки и еще несколько человек, кто владел двухэтажным домом с черепичной крышей на Чатам-стрит, 73, снимал его или жил в нем в 1932 году.
- Да. Ну и что?
- В то время там было две квартиры. Человека, который жил в квартире на втором этаже, звали Маглио. Маглио, Нейт! Разве это может быть простым совпадением?
Во рту у меня пересохло. Я сделал большой глоток "Бакарди", но это не помогло.
Пол Рикка, Официант, известный также как Пол Де-Лусиа, часто использовал имя Пол Маглио, особенно когда бывал на востоке.
Разумеется, Эвелин даже не знала, кто такой Пол Рикка, и я не собирался говорить ей. Не собирался я и звонить опять Фрэнку Нитти и сообщать ему, что некий прорицатель четыре года назад указал на Официанта.
- Ну что скажешь? - спросила она.
- Ты молодчина, - сказал я. - Возможно, это представляет большой интерес.
- И чем мы теперь займемся?
- Я не знаю. Мне нужно подумать, к кому обратиться с этим.
- Кому-то нужно поехать в Нью-Хейвен и хорошенько все разузнать, провести настоящее расследование, правильно? Это будем мы?
- Боюсь, для этого нам потребуется пистолет побольше, чем мой.
- Я думаю, твой пистолет достаточно большой, Нейт, - сказала она с улыбкой, но теперь это была совсем другая улыбка; она положила руки мне на плечи, заставила лечь на ковер и забралась на меня. Мы снова занялись любовью перед камином, кажется, она была очень довольна собой, но я был сбит с толку.
Эту ночь я провел на шелковых простынях в ее роскошной спальне; она спокойно спала, улыбаясь чему-то во сне, в то время как я провалялся всю ночь с открытыми глазами, пытаясь осмыслить все, что произошло.
Глава 38
Здание министерства финансов стояло на углу между Пенсильвания Авеню и Пятнадцатой стрит. Район был неплохим - через дорогу стоял Белый дом. В это холодное и дождливое утро понедельника многоколонная громада министерства из гранита и песчаника своей величественностью создавала иллюзию существования в этой стране идеальной формы правления, этаких американских Афин. Если бы доллар был таким же крепким, каким казалось здание, то мне, возможно, не пришлось бы спать в своем офисе.
Я вошел в здание с Пятнадцатой стрит и среди бюрократической сутолоки быстро разыскал центральный коридор и нужную мне дверь. В дальнем конце огромного шумного офиса в застекленном кабинете за заваленным бумагами столом сидел Фрэнк Уилсон.
Секретарши у него не было. Я постучался, Уилсон поднял голову, равнодушно улыбнулся и махнул рукой, чтобы я вошел. Он сидел боком ко мне, печатая на пишущей машинке, стоящей на маленьком столике. Как и масса бухгалтеров в большой комнате за стеклянной перегородкой, он работал в костюме и галстуке, который даже не был ослаблен.
Фрэнк Уилсон очень мало изменился с 1932 года; теперь на нем были очки не с черной, а с проволочной оправой, лицо пополнело, в редких волосах прибавилось седины. Я несколько раз встречал его с тех памятных времен. Лишь год назад мы с ним случайно столкнулись в Луизиане. У нас с ним сложились сдержанно дружеские и осмотрительно уважительные отношения.
- Спасибо, что согласились встретиться со мной, Фрэнк, - сказал я, повесив свои плащ и шляпу рядом с его одеждой на стоячую вешалку.
- Рад снова видеть вас. Геллер, - сказал он, продолжая печатать. - Я сейчас освобожусь.
Я отыскал стул и сел.
В этом небольшом кабинете было несколько картотечных шкафов; на стене позади Уилсона висели фотографии его самого и различных сановников, включая президента Рузвельта, министра финансов Моргенсо и Чарльза Линдберга.
- Извиняюсь, - сказал он со сдержанной улыбкой, повернулся и сел ко мне лицом; на столе вокруг книги записей лежали груды папок с делами. - Я сейчас по горло занят процедурными рекомендациями.
- Вот как, - сказал я без особого интереса.
- Последнее время большое распространение получило фальшивомонетничество, - сказал он, - и министр Моргенсо попросил меня рекомендовать методы его сдерживания.
- Разве это не дело секретной службы?
- Да, но министр попросил меня в виде одолжения сделать обзор следственных и административных процедур секретной службы, - он проговорил это небрежно, но я знал, что он гордился этим и хвастался.
- Поэтому ваш офис находится теперь не в том крыле, где расположен офис группы разведки?
- Да, вы правы. Я временно переселился сюда. Понимаете, скоро Моран уйдет в отставку, и, видимо, произойдут кое-какие изменения. Вот я и делаю авансом эту работу.
Уильям Моран долгое время возглавлял секретную службу министерства финансов; таким способом Уилсон давал мне понять, что готовится стать преемником Морана.
- Понятно. Судя по тому, как вы усердно работаете, дела у вас идут хорошо.
- Да. Но для вас у меня, конечно, время найдется. Говорите, у вас есть новая информация по делу Линдберга? - он скептически улыбнулся. - Это через столько-то лет? Если бы это были не вы, Геллер, то я бросил бы трубку, решив, что мне звонит какой-то чудак.
- Я не знал, к кому мне еще обратиться. Рассчитывать я мог только на вас и на Айри, но Айри сейчас занимает столь высокое положение, что я не был уверен, что смогу до него добраться.
Он нахмурил брови, глаза за проволочной оправой стали жесткими.
- Нейт, я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понимать, что вы взялись за это не из альтруистических соображений. Не обижайтесь, но я уверен, что у вас появился новый клиент.
- Вы правы. Я работаю на губернатора Гарольда Хоффмана.
Это явно вывело его из равновесия. Он заерзал на стуле, губы его сжались в тонкую полоску, потом сказал:
- Я разочарован, услышав это, Нейт. Хоффман - любитель саморекламы: он использует дело Линдберга в своих интересах, оно для него предмет политической игры.
- Фрэнк, вы тоже не обижайтесь, но это чушь собачья. Я не понимаю, как можно добиться политической выгоды, встав на сторону Хауптмана.