Фрэнк Уилсон прищурил глаза за круглыми в темной оправе очками, читая это письмо, потом прочитал его еще раз.
Мы сидели в кабинете Линдберга. Сам Линди, Брекинридж, Шварцкопф, Уилсон и я. Линдберг отверг мое предложение известить копов в Нью-Йорке и ребят Эдгара Гувера о новом послании похитителей. Однако он согласился позвонить агенту министерства финансов Уилсону.
- Мне кажется, письмо вселяет надежду, - сказал Линдберг Уилсону. - А вы как думаете?
- Вселяет надежду? - спросил Уилсон. Он сидел напротив Линдберга. Я сидел рядом с Уилсоном; Брекинридж и Шварцкопф, словно часовые, стояли по обе стороны от Линди.
- Мой сын хорошо себя чувствует, - бодро проговорил Линдберг, - и они намерены сохранить его здоровье. Они соблюдают диету...
- Вы верите тому, что они вам пишут?
- У меня нет причин им не верить, - сказал Линдберг. - Мне совсем не хочется, чтобы вы участвовали в этом, агент Уилсон. Они прямо пишут, что если бы я с самого начала не обратился в полицию, то Чарли уже сейчас мог бы вернуться к своей матери.
Уилсон не стал спорить с этим. Он понимал, что спорить нет смысла.
- Очевидно, они думают, что полиция перехватила предыдущее письмо, заметил Шварцкопф, хотя это и так было всем ясно.
Брекинридж кивнул:
- Может, мы излишне категоричны по отношению к прессе. Если бы мы предали гласности, что получено второе письмо...
- Вы пытаетесь задним числом предсказать действия безумцев, - сказал я. - Они предупреждают вас ничего не сообщать прессе, а потом удивляются, что вы не известили их о получении второго письма?
Уилсон по-прежнему разглядывал письмо.
- Как и в тех письмах, легкие слова написаны с ошибками, а более трудные - правильно.
- Очевидно, это подлинное послание похитителей, - сказал Линдберг.
- Оригинальный знак-подпись на месте, - согласился Уилсон. - К тому же в нем ссылаются на письмо, оставленное в детской.
Брекинридж вышел из-за стола, подошел к Уилсону, который рассматривал письмо, и указал пальцем на одну строчку.
- Вот это предложение беспокоит меня, - сказал Брекинридж. - "Мы не согласимся на участие посредник с вашей сторона".
- Довольно откровенное заявление, - заметил я. - Оно говорит о неприятии ими Роснера и его дружков, Спитале и Битза.
- Возможно, нам следует опубликовать послание в прессе, - сказал Брекинридж, - о том, что мы готовы принять любые условия, которые предложат похитители. Все что угодно, лишь бы ребенок благополучно вернулся домой.
- Мне кажется это разумным, - сказал Линдберг.
Уилсон, казалось, не слышал их. Он аккуратно положил письмо на стол и достал из кармана небольшую записную книжку и похожий на обрубок карандаш.
Он сказал:
- Эта женщина-медиум, которая предсказала, что полковник Брекинридж получит сегодня письмо... ее имя Сивелла?
- Сестра Сара Сивелла, - сказал я. - Ее мужа зовут Мартин Маринелли.
Он записал; из своей записной книжки я дал ему адрес церкви в Гарлеме, и он записал его тоже.
- Они ведь знали о записке, оставленной на подоконнике, - сказал Уилсон.
- Да, - сказал я.
- С другой стороны, - продолжал Уилсон, - они целыми днями торчали с репортерами и могли добыть кое-какую информацию.
- Насколько мне известно, - сказал Линдберг, - никто из репортеров не знал о письме, оставленном на подоконнике.
- Есть еще одна деталь, - сказал я. - Чертовски незначительная на первый взгляд.
Все посмотрели на меня.
- Сара Сивелла на спиритическом сеансе вчера ночью все время называла полковника Брекинриджа "мистером Брекинбриджем". И точно так же его называют в этом письме.
Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Наступившую напряженную тишину нарушил Уилсон:
- Что она еще говорила?
- Большей частью бессмыслицу, - сказал я, пожимая плечами. Мы не рассказали Линдбергу о предсказании, что найдут тело ребенка.
Потом неожиданно Линдберг поднялся.
- Спасибо, что вы приехали, агент Уилсон.
Уилсон, обескураженный тем, что ему так быстро предлагают уйти, встал и сказал:
- Спасибо, что поделились со мной новой информацией, полковник.
- Я хочу, чтобы вы не беспокоили этих спиритов, - сказал ему Линдберг, и слова его прозвучали как приказ.
- Простите? - глухо спросил Уилсон.
- Эти спириты. Если они законопослушные граждане, что вполне вероятно: ведь вы знаете, экстрасенсорное восприятие реально существует, - то я не хочу, чтобы их беспокоили. Если же на самом деле они являются членами банды похитителей, то я не хочу, чтобы действия полиции поставили под угрозу благополучие моего сына. В этих письмах ясно написано, что если я хочу вернуть своего сына живым и здоровым, то должен исключить участие полиции в этом деле. И я намерен придерживаться этого, агент Уилсон.
Линдберг холодно кивнул, и Уилсон понял, что встреча закончена.
Я проводил его к машине. Брекинридж и Шварцкопф остались с Линдбергом, что меня вполне устраивало. Я хотел переговорить с Уилсоном с глазу на глаз.
Мы немножко постояли и поговорили вполголоса. Я рассказал ему о бандитском притоне, который мне показал Диксон, и он проявил к моему рассказу большой интерес.
- Вы знаете Пэта О'Рурке из Чикаго, Геллер? - спросил Уилсон.
- Конечно, - ответил я. - Он замечательный парень.
- Он сейчас работает со мной в Нью-Йорке, - сказал Уилсон. - Я собираюсь поручить ему проникнуть в спиритическую церковь в Гарлеме. Мы узнаем, откуда у этих "спиритов" столько сведений о похищении.
- О Турке прекрасно справится с этой задачей, - сказал я.
О'Рурке в течение трех месяцев работал в организации Капоне в качестве секретного агента, когда Элиот, Айри и Уилсон сколачивали дело против Капоне. Он будет самым подходящим человеком, чтобы обнаружить связь между Капоне, Маринелли и его прихожанами.
- Как идут поиски Боба Конроя? - спросил я.