Вмешался Шварцкопф, который сказал с вежливой улыбкой:
- Все идет хорошо, мисс Шарп. Просто замечательно. А сейчас, пожалуйста, заполните несколько бланков...
Лицо ее вновь приняло презрительное выражение.
- Какие бланки?
- Для начала запишите имена.
- Я уже вам говорила! Я не помню никаких имен.
- Вы не помните имени своего приятеля? Вы ездили с ним на прогулку в то воскресенье, провели с ним целый вечер...
- Я не помню.
- Послушайте, - сказал Уэлч, - мы понимаем, что вы нервничаете. Просто расслабьтесь, и имена вспомнятся сами по себе.
- Я не волнуюсь. Я не смогу вспомнить его чертово имя!
- А как насчет двух других парней? - спросил Шварцкопф. - Вы помните их?
Она подняла голову, и на лице ее заиграла саркастическая улыбка.
- Нет. Их имена я тоже не помню.
- Вы встречались с этими людьми меньше недели назад, - сказал Уэлч, - и вы не можете вспомнить их имена?
Стенограф прекратил работать, не зная, стоит ли ему печатать одно и то же.
Вайолет скрестила руки на груди и высоко приподняла подбородок, однако она дрожала. И она не удостоила ответом приставанье Уэлча.
- Какой фильм вы смотрели, Вайолет? - спросил я.
Уэлч и Шварцкопф удивленно посмотрели на меня.
- Кто вы? - спросила она.
- Меня зовут Геллер. Я полицейский, как и все остальные присутствующие здесь мужчины.
- В не имеете права совать нос в мою личную жизнь. Не имеете никакого права!
- Успокойтесь, - сказал я. - Просто скажите, о чем был этот фильм? Вспомните хоть что-нибудь - события, актеров, которые в нем играли.
Ред Джонсон тоже прошел через этот тест и успешно.
Однако Вайолет Шарп ничего не ответила.
- Как назывался кинотеатр, в который вы ходили? - спросил я.
- Он находился в Энглвуде. Это все, что я знаю.
Уэлч и Шварцкопф посмотрели на меня, я пожал плечами. У меня допрос получался не лучше, чем у них.
- Благодарю вас, мисс Шарп, - сказал Шварцкопф и обратился к Уэлчу. Отвезите ее обратно в Энглвуд.
Шварцкопф вышел, я вышел вслед за ним, и мы направились на командный пункт, где по-прежнему царили толкотня и суматоха.
- Мне очень хотелось напустить на нее Уэлча, - сказал Шварцкопф, чтобы он испытал на ней свое обаяние.
- Если бы вы поступили так, то это было бы большой глупостью, - сказал я.
- А что вы предлагаете?
- Никаких резиновых шлангов - лишь настойчивый, скрупулезный допрос. Согласен, ее нелегко было допрашивать, но почему вы отпустили ее, едва мы начали?
Шварцкопф резко остановился и вздохнул.
- Она одна из любимых служанок миссис Морроу. Если бы мы надавили на нее слишком сильно, то у нас возникли бы неприятности с семейством Морроу.
- Ну и что, черт возьми?
Шварцкопф сделал гримасу.
- Если у нас возникнут неприятности с семьей Морроу, то у нас возникнут неприятности и с полковником Линдбергом.
- Ну, тогда подключите ее к детектору лжи. Черт, подключите к детектору лжи всех слуг Линдбергов и слуг Морроу тоже!
- Вы полагаете, я не думал об этом? Полковник Линдберг не позволит сделать это. Он говорит, что использование детектора лжи - вторжение в личную жизнь, которое оскорбит его работников.
Спустя полчаса появился ухмыляющийся констебль Уиллис Диксон из полицейского управления Хоупуэлла и начал докладывать Шварцкопфу.
- Я нашел кое-что интересное в комнате этой горничной, - сообщил он, улыбаясь своей редкозубой улыбкой.
Значит, Шварцкопф послал Диксона, а не своих людей сделать обыск в комнате Ваойлет в Энглвуде, пока ее здесь допрашивали. Шварцкопф был по-прежнему умен и изворотлив: к чему причинять неприятности своим людям, ведь семья Морроу может возмутиться тем, что беспокоят ее любимую горничную.
- Во-первых, - сказал Диксон, - слуги там говорят, что у Вайолет был роман с мужчиной, который гораздо старше ее, - с дворецким. Я полагаю, это Септимус Бэнкс.
- Кто это? - спросил я.
- Старший дворецкий семьи Морроу, - пояснил Шварцкопф. - Горький пьяница.
- Как бы там ни было, я обнаружил в ее комнате нечто интересное, джентльмены, - сказал Диксон. - Книжку с написанными от руки непристойными рассказами. Адресную книгу с двадцатью шестью именами. И сберегательную книжку на банк в Нью-Йорке.
- Вы ничего не взяли с собой? - с беспокойством спросил Шварцкопф.
- Нет! Но я внимательно все просмотрел. Вы знаете, Ваойлет зарабатывает сто баксов в месяц и работает меньше двух лет. И еще мне сказали, что значительную часть своего заработка она отсылает родителям в Великобританию.
- Ну и что? - спросил я.
- Откуда тогда у нее почти две тысячи долларов на сберегательном счете? - ответил Диксон вопросом на вопрос.
Глава 11
Оранжевые костры, разложенные дежурившими полицейскими, освещали ночь на окраинах имения Линдбергов; языки пламени от них безуспешно пытались бороться с ледяным ветром.
На командном посту в гараже дежурили два сотрудника полиции штата Нью-Джерси, коротая время за колодой карт. Эти двое полицейских - молодой парень по имени Харрисон и мужчина лет тридцати по имени Питере присоединились ко мне и Диксону, чтобы спокойно поиграть в покер. Вскоре после полуночи оставшиеся полицейские растянулись и захрапели на своих армейских койках.
Остался дежурить на коммутаторе только парень по имени Смит, однако вскоре и он опустил голову на стол и заснул. Редкие звонки, которые раздавались время от времени, адресовались самим полицейским: Линдберг отверг предложение Шварцкопфа, чтобы все звонки в дом вначале контролировались на командном пункте. Любой человек, сумевший добыть номер телефона в Хоупуэлле, не внесенный в телефонную книгу, мог позвонить прямо в дом: один телефон стоял на столе Линди, другой - в коридоре, третий наверху (хотя ночью последний отключался).
Один раз инспектор Уэлч поднял трубку телефона, что стоял в коридоре, и Линдберг набросился на него со словами:
- Какого черта вы тут делаете?
Надо заметить, что Линдберг крайне редко позволял себе крепкие слова.
- Он зазвонил, и я взял трубку, - сказал Уэлч.
С суровым выражением на лице и не менее суровым тоном Линдберг произнес:
- Я хочу, чтобы вы ясно поняли и прямо сейчас, что ни вы, ни любой другой полицейский ни в коем случае не должны трогать этот телефон. Вы находитесь здесь, потому что я позволил вам здесь находиться, и я прошу вас не лезть в мои дела.