- Я прошу о том, - сказал он, - чтобы когда ребенка вернули, мне позволили быть тем человеком, который передаст его матери.
Брекинридж явно купился на это; он с чувством пожал Кондону руку и мягко сказал:
- Вы заслуживаете этого. И я позабочусь о том, чтобы вы получили то, что заслужите.
Под его последней фразой я готов был подписаться безоговорочно.
Глава 13
Большие красивые часы на каминной полке в столовой дома Кондона пробили семь раз. В соседней гостиной, шторы в которой были опущены, сидели четверо: Кондон, его жена, Брекинридж и я. Дочь профессора, которая была сыта по горло нашей интригой, выехала вечером в Нью-Джерси.
- У меня есть друг, столяр, - сказал Кондон, сложив руки на коленях. Потом добавил: - Столяр из Бронкса, - словно это имело большое значение.
- Вы сказали, что хотите сделать копию урны для голосования, - сказал я. - Сколько времени потребуется вашему столяру из Бронкса, чтобы сделать ее?
- Он обещал прислать ее не позже чем через четыре дня, - проговорил Кондон так, словно сообщил нам нечто сверхъестественное. - Стоить это будет три доллара - в цену входят материалы и работа.
- Что ж, это замечательно, - сказал я, - но вдруг они попросят передать им деньги раньше этого срока?
Полковник Брекинридж сказал:
- Я буду молить Бога, чтобы они не попросили об этом. Мы соберем деньги ко второй половине дня в понедельник.
- Может, мне следует позвонить моему другу столяру, - задумчиво проговорил Кондон, - и попросить его поторопиться.
- Если они вступят с нами в контакт сегодня вечером, - сказал мне Брекинридж, - то только для того, чтобы договориться о передаче денег, правильно я говорю?
- Возможно, - сказал я. - Но вы, парни, поместили в газете объявление, где сказано, что деньги приготовлены, а они не приготовлены.
- Но это всего лишь своеобразный язык, - виноватым тоном произнес Кондон, - на котором настаивают похитители.
- Я знаю, - сказал я. - Я был здесь. Но вы не должны были помещать это объявление до того, как будут собраны деньги.
Кондон прикусил язык; полковник Брекинридж сохранял мрачное молчание.
* * *
Ранее в Хоупуэлле у меня вышел неприятный разговор с Линдбергом по этому поводу.
- Я думал, вы уже собрали деньги, - сказал я. С Вэхгушем на поводке мы гуляли по бесплодному саду возле дома; утро было ветреным и прохладным.
- Откровенно говоря, Нейт, - сказал он, - у меня проблема с наличными деньгами.
- Но черт возьми, у вас прекрасная репутация, и вы должны быть вполне платежеспособным. Разве ваш тесть не был партнером в банкирской конторе Джона Моргана?
Линдберг кивнул.
- Мать Энн предложила мне деньги, но я отказался.
- Слим! Сейчас вам совсем не до церемоний...
Он поднял руку:
- Я продал ценные бумаги. А потом они подняли сумму выкупа.
- Это те ценные бумаги, которые вы купили до финансового краха?
- Да.
- Во сколько они вам обошлись?
Он подумал несколько секунд, потом, не глядя на меня, ответил:
- Я заплатил за них триста пятьдесят тысяч долларов.
- И теперь вы их продаете, чтобы собрать семьдесят тысяч?
Он приподнял брови.
- Вообще-то пятьдесят. Я пока не знаю, где возьму еще двадцать.
Холодный ветер щипал мне лицо.
- Я не подозревал об этом... Да, они поставили вас в нелегкое положение.
- Вы правы. Я надеюсь, мы найдем способ убедиться, что они не водят меня за нос... Нейт, я скрывал от вас это и пока еще не могу раскрыть вам все детали, но Кондон не единственный человек, который утверждает, что вошел в контакт с похитителями.
- Что-о?!
- Сейчас я больше ничего не могу вам сказать. Я пытаюсь выяснить, насколько правдивы эти утверждения. Пока что Кондон представляется наиболее надежным вариантом.
Мои глаза завращались, как стеклянные шарики.
- Если Кондон наиболее надежный вариант, то упаси вас Боже от тех других.
Он ничего не сказал. Мы остановились и подождали, пока Вэхгуш мочился.
Я отвернул лицо от назойливого мартовского ветра.
- Я слышал, Шварцкопф говорил что-то о наблюдении за домом Кондона и о том, чтобы следить за ним, когда он будет передавать выкуп.
- Да.
- Что ж, я рад, значит, Шварцкопф еще на что-то надеется?
- Возможно, но я запретил ему делать это.
- Что?
- Полковник Шварцкопф взял назад свое предложение о наблюдении за домом Кондона, когда я возразил против этого.
- Но на чем основаны ваши возражения, черт побери?
- Это может поставить под угрозу благополучное возвращение моего сына.
Что я мог сказать тут? Кроме того, что это чистое безумие? Мне оставалось только надеяться, что Фрэнк Уилсон внял моему совету и установил за Кондоном государственный надзор. Мы продолжали идти. Пес принялся гадить.
- Вам следует обратиться к Уилсону, Слим.
- Простите?
- К агенту Уилсону из Налогового управления. И к его шефу Айри. Айри может быть особенно вам полезен.
- Почему?
- Вы должны записать все серийные номера денег для выкупа, прежде чем передать их похитителям. Айри может помочь вам в этом, и еще - он тот человек, который сможет обнаружить эти деньги, когда они начнут поступать в обращение.
Линдберг покачал головой - нет.
- Я сделал заявление для прессы, что не буду помечать деньги, которые заплачу похитителям. И я не нарушу своего слова.
- Ради всего святого! - воскликнул я, потом покачал головой и добавил: - Ну это уж слишком, - повернулся и направился к дому.
Ветер подгонял меня, дуя мне в спину.
- Геллер! - позвал меня Линдберг. - Вы куда пошли?
- В Чикаго, - ответил я, обернувшись. - Там у нас тоже делают глупости, но до такого безумства не доходят.
- Подождите! Подождите!
Я остановился, он подошел ко мне; собака прыжками сопровождала его.
- Я поговорю с Айри, - сказал он. - Но ничего не обещаю сейчас.
- О'кей.
- Мне хотелось бы, чтобы вы задержались здесь еще ненадолго.
- Зачем?
- Очевидно, к этому похищению приложили руку гангстеры. Возможно, люди Капоне.
- Вашим делом занимаются Айри и Уилсон - они знают Капоне лучше, чем я.
- Они не из Чикаго. И они не полицейские с улицы. Они не знают так, как вы, породу жуликов, к помощи которых может прибегнуть Капоне. Нейт, нам нужен ваш опыт.
Я был польщен и ничего не мог с этим поделать. Линди вел себя неразумно во многих отношениях, но по-прежнему оставался Линди. Сказать ему "нет" было все равно, что сказать "нет" "дяде Сэму".