- Нет, - сказал я.
У него задергалась щека, в глазах появилось отчаяние.
- Пожалуйста, останьтесь хотя бы до того, как мы осуществим задуманное с участием Кондона. Ждать осталось уже немного.
Я вздохнул.
- Ладно. Почему бы и не остаться. Это по крайней мере веселее, чем охотиться за карманниками на вокзалах.
Он протянул руку, и я пожал ее. Вэхгуш зарычал на меня.
* * *
Часы в столовой пробили семь тридцать, и еще через тридцать секунд позвонили.
- Это они, - сказал Брекинридж, вставая. Лицо у него напряглось, глаза стали жесткими.
- Может быть, мне открыть дверь, - сказал Кондон. Глаза у него были растерянными.
- Хорошая мысль, - сказал я.
Кондон двигался довольно быстро для своей массы и своего возраста, я пошел следом за ним, Брекинридж не отставал от меня. Пистолет девятого калибра у меня под мышкой составил нам компанию.
Словно бездарный актер в плохой пьесе, старый профессор распахнул дверь: на крыльце стояли еще двое участников нашей маленькой мелодрамы.
- Здорово, док, - сказал старший из мужчин. - Мы решили зайти и узнать, что нового в нашем деле.
- Да, - сказал тот, что помладше и пониже. - Как дела?
Это были Макс Розенхайн, владелец ресторана, и Милтон Гаглио, торговец тканями и одеждой, приятели профессора.
- А, мои друзья! - воскликнул Кондон, вытянув руки. - Как я рад вас видеть! Прошу вас, входите.
Они вошли; лица их исказились нервными улыбками, когда они увидели меня. Я закрыл дверь, точнее захлопнул ее.
- Джентльмены, - сказал полковник Брекинридж, - мы благодарны вам за участие и интерес, которые вы проявляете к этому делу, но...
- Но убирайтесь отсюда ко всем чертям, - закончил я за него.
- Мистер Геллер! - сказал Кондон. - Я не допущу сквернословия и грубого поведения в своем доме!
- Да замолчите вы, - сказал я ему и обратился к тем двоим: - Вы тупицы, мы с минуты на минуту ожидаем известия от похитителей. Это для вас что, радио-шоу, что ли?
Мужчины проглотили слюну и обменялись смущенными взглядами.
Кондон злобно посмотрел на меня.
- В самом деле, детектив Геллер. Ваше поведение выходит из рамок допустимого.
В ответ я только пренебрежительно фыркнул. Потом сказал двум болванам-приятелям:
- Если похитители, как я подозреваю, наблюдают за этим домом, ожидая удобного момента, чтобы сделать свой ход, то вы, два дурака, отпугнули их.
- Мы не хотели делать ничего плохого... - начал Гаглио.
- Мы не думали... - сказал Розенхайн.
- Конечно, - сказал я, и в этот момент раздался звонок у двери.
Мы стояли, скучившись, словно совещающиеся на поле игроки, и выпученными глазами смотрели друг на друга, только среди нас не было ведущего игрока.
Поэтому я взял игру на себя. Резким шепотом я сказал:
- Все, кроме профессора, отправляйтесь в гостиную. Немедленно! И ведите себя тихо.
Надо отдать им должное, они поступили так, как я сказал.
Кондон посмотрел на меня. Глаза его были колючими, как никогда. Я встал спиной к стене слева от двери и вытащил пистолет из кобуры; кивнул ему. Он кивнул мне в ответ, сделал глотательное движение и открыл дверь.
- Вы доктор Кондон?
Выглянув, я увидел стоящего в дверях человека: коротышку в круглых в проволочной оправе очках и с лицом, похожим на мордочку хорька; на нем были кепка и куртка таксиста.
- Я доктор Кондон.
- Держи, приятель.
Сказав это, таксист, или кто он там был, протянул профессору конверт, на конверте были уже знакомые нам, написанные как будто детской рукой печатные буквы и цифры.
Таксист все еще стоял в дверях, по-видимому, он ждал чаевых.
Я вытянул левую руку, схватил его за лацкан куртки, затащил в прихожую и ногой закрыл дверь. Я толкнул его лицом к ближайшей стене и похлопал по нему сверху до низу одной рукой, держа в другой пистолет.
- Эй! - воскликнул он. - Эй! Что это вы еще придумали?
- Ты не вооружен? - сказал я. - Это для начала. Теперь повернись и подними руки. Полковник!
В прихожую вошел Брекинридж, его глаза слегка округлились, когда он увидел, что я наставил пистолет на маленького таксиста.
- Проводите нашего гостя в гостиную, - сказал я. - Он, кажется, без оружия. - Потом спросил таксиста: - Как тебя зовут?
- Перроне, - громко, почти с гордостью проговорил он. Голос его был негодующим, однако глаза смотрели испуганно, словно у загнанного в ловушку зверька.
- Опустите руки, мистер Перроне, и ведите себя хорошо.
Брекинридж без слов завел таксиста в столовую.
Кондон продолжал стоять с письмом в руке и тупо смотрел на него, словно боялся прочитать. Я взял у него конверт, вскрыл его и начал читать про себя. В письме говорилось:
Мистер Кондон.
Мы вам доверяем, но не придем к вам домой: это опасно, даже вы можете не знать, что за вами следит полиция или секретная служба. Выполняйте эти инструкции. Возьмите машину и доедьте до последней станции метро по линии Джерома Ави. В ста футах от последней станции на левой стороне есть пустая сосисочная с большой открытой террасой, в центре террасы под камнем вы найдете письмо.
В этом письме будет сказано, где нас найти.
В этом месте с правого края стояла знакомая подпись в виде связанных друг с другом кругов, и дальше письмо продолжалось:
Действуйте, как сказано.
Через 3/4 часа будьте на месте.
Принесите с собой деньги.
- Можно мне прочитать? - спросил Кондон, и я протянул ему письмо. В конце концов, оно адресовано ему.
Он прочитал его несколько раз и посмотрел на меня с беспокойством в водянисто-голубых глазах:
- Принесите деньги?
- Так в нем написано.
Мы отправились в гостиную. Миссис Кондон в комнате не было, и таксист сидел на кушетке между Гаглио и Розенхайном. Брекинридж мерил комнату шагами. Он схватил письмо, как умирающий от голода человек хватается за горбушку хлеба.
- Принесите деньги! - воскликнул он. - Боже! У нас нет этих чертовых денег...
- Что же нам делать? - с отчаянием в голосе спросил Кондон. - Я полагал, мы продумаем детали обмена денег на ребенка, но теперь...
- Сейчас важно войти с ними в контакт, - сказал я. - Нужно объяснить им, что деньги действительно скоро будут приготовлены. Другого выхода у нас нет.