- Почему вы так считаете?
Сделав еще один глоток хереса, она подняла одну бровь.
- Я знала, что он провернул много темных делишек при администрации Хардинга. Он знал все ходы и выходы в столице, начиная от задворков и кончая гостиными в богатых домах.
- Он сидел в тюрьме, не так ли?
Она кивнула:
- До недавнего времени он находился в федеральной тюрьме в Атланте по обвинению в нарушении "сухого закона" за злоупотребления, которые он допускал, будучи агентом министерства юстиции.
- Брал взятки от бутлегеров?
- Вот именно. Как бы там ни было, я впервые встретилась с ним несколько лет назад, когда наши друзья из правительства не пожелали связаться с Минзом непосредственно по поводу некоторых документов, которые он украл. Кажется, они до смерти боялись этого толстобрюхого мерзавца. Я решила оказать им услугу, позвонила ему, договорилась о встрече и сама забрала у него эти бумаги.
Несмотря на свою хрупкость, Эвелин Уолш Мак-Лин была, оказывается, смелой женщиной.
- Во время нашей встречи, - продолжала она с самодовольной улыбкой, Минз сделал несколько угрожающих замечаний в адрес некоторых друзей Неда и моих - Эндрю Меллона, Харри Дотери, - и я поставила его на место.
Эндрю Меллон был министром финансов, Дотери - генеральным атторнеем при администрации Хардинга.
- Как это вам удалось, Эвелин?
Она пожала плечами, но ее беззаботность показалась мне неубедительной.
- Я сказала Минзу, что мне всегда было любопытно узнать, какие у меня будут ощущения при встрече с убийцей, и что теперь я узнала это.
- И что он на это сказал?
- Он спросил меня, что я имею в виду, и я сказала: "Полагаю, вы сами знаете", и он сказал: "А... Мод Кинг". Он помолчал - этакий невинный, круглолицый агнец с ямочками - потом добавил: "Несчастный случай может произойти с каждым".
Я слышал о Мот Кинг: она была эксцентричной богатой вдовой из породы тех, кого газеты любят называть "взбалмошными наследницами", и Гастон Минз сумел втереться к ней в доверие, отогнав нескольких хулиганов, пристававших к ней на углу в Лупе.* Он стал ее финансовым советчиком и обманом выманил у нее, как предполагали, сто пятьдесят тысяч долларов, перед тем как повезти ее на охоту в Северную Каролину, где миссис Кинг была "случайно" застрелена насмерть.
______________
* Деловой район Чикаго.
Кажется, Минз оставил пистолет, из которого они вместе стреляли по целям, в развилине дерева, а сам отправился выпить ключевой воды. Каким-то образом в его отсутствие пистолет выстрелил, и пуля пробила голову миссис Кинг позади левого уха. Суд присяжных Северной Каролины оправдал Минза, чикагская же пресса - нет.
- Очевидно, Минзу не раз приходилось обманывать богатых, привлекательных женщин, - сказал я.
Улыбка, появившаяся на ее лице, была так же многогранна, как и сверкающий камень, оседлавший ее плавно двигающуюся грудь.
- Вы хотите сказать, богатых, привлекательных женщин не первой молодости?
- Ну что вы! Помню, я видел фотографию Мод Кинг - она выглядела совсем не старше вас. То есть совсем не старой.
- Вы очень дипломатичны, Нейт. Но я же по крайней мере на десять лет старше вас...
- Дело в том, - сказал я, - что Минз и раньше нацеливался на женщин, обладающих состоянием. Вы уверены, что он вас не разыскивал?
- Конечно уверена. Я сама позвонила ему, и он пришел сюда, в мой дом.
- Когда это было?
- Четвертого марта.
Черт, это произошло еще за несколько дней до того, как я занялся эти делом.
Она подняла руку и указала на что-то в глубине дома:
- На этом этаже есть гостиная с внутренним балконом. Я встретилась с Минзом в ней, в то время как Элизабет По, моя подруга - репортер из "Пост", - спряталась на этом балконе с револьвером.
По тому, как блеснули ее глаза, я понял, что она неравнодушна к интригам.
- Я прямо его спросила, знает ли он что-нибудь о похищении сына Линдбергов. Он ответил без колебаний: "Представьте себе, знаю, а что?" Мне следовало спросить его, правда ли, что его любимый цвет синий.
- Эвелин, профессионального жулика трудно вывести из равновесия. Таких людей ничем не проймешь.
- Возможно. Но как бы там ни было, я рассказала ему о своем беспокойстве за судьбу ребенка и о своем сочувствии Линдбергам, сказала, что хочу помочь родителям вернуть своего ребенка. Потом я спросила, что ему известно о похищении, предупредив, что если он вздумает хитрить, то я позабочусь, чтобы его посадили в тюрьму.
Она старалась казаться жесткой и строгой, но это получалось у нее не более убедительно, чем история Минза о пистолете, оставленном в развилине дерева.
- Он сказал, что не обвиняет меня за скептическое отношение к нему, что он совершил почти все грехи, которые существуют под солнцем. Но затем он сказал то, что меня убедило.
- Что же это было?
- Он сказал: "О деле Линдберга мне многое известно, но до сих пор я не обратился в полицию или в прессу из-за той паутины лжи, какой была до недавнего времени моя жизнь". Эта фраза меня поразила: "Паутина лжи".
- Жулики всегда умели жонглировать словами, Эвелин.
- Он утверждал, что примерно за десять дней до нашей встречи в одном из заведений, нелегально торгующем спиртными напитками в Нью-Йорке, случайно столкнулся со своим сокамерником из Атланты. Этот старый приятель спросил Минза, как тот утверждал, не хочет ли он сыграть роль посредника в переговорах о выкупе за ребенка одной известной личности, похищение которого должно состояться в районе первого марта.
- Минз говорил, что его приятель конкретно называл имя Линдберга?
- Минз утверждал, что ему сказали только, что это будет "грандиозное похищение". Однако Минз отказался от этого предложения, заявив, что похищение людей - это то преступление, с которым он не хочет иметь ничего общего.
Огонь в камине затрещал.
Я сел боком и посмотрел прямо на нее, чтобы отвлечь ее внимание от камина.
- Значит, когда о похищении сына Линдбергов начали сообщать по радио и в газетах, Минз решил, что это и есть то "грандиозное похищение", о котором упоминал его приятель?
Она кивнула; ее глаза не мигая смотрели в мою сторону, в них отражался огонь камина, как отражался он от камня на ее груди.