- Нейт, прошептала она. - Ты не спишь?
- Конечно, не сплю, - сказал я, поднимаясь. Я и в самом деле не спал, ведь она меня разбудила.
Она закрыла дверь, и в комнате стало совсем темно. Я едва различал в темноте ее фигуру; она стояла рядом, возле моей кровати, но я скорее чувствовал ее, чем видел. И прежде всего потому, что от нее исходил приятный запах, чудесный аромат цветущего жасмина. Потом чиркнула спичка - и она зажгла красную свечу, стоящую на тумбочке, - лампы в моей комнате не было.
Она стояла передо мной в мерцающем свете свечи, под полупрозрачной черной ночной рубашкой просвечивался контур ее красивых грудей, розовые кончики которых глядели на меня широко открытыми глазами. Такими же широко открытыми глазами смотрела на меня Эвелин, только лицо ее почему-то было бледным и встревоженным.
- Нейт, - сказала она, прости меня за это вторжение.
Я отбросил одеяла в сторону.
- Ты прощена.
Она забралась в постель, и я накрыл одеялами ее и себя заодно.
Она дрожала.
- Ты замерзла, - сказал я.
- Нет, - сказала она.
- Тогда почему ты дрожишь?
- Ты будешь смеяться?
- Не буду.
- Я... Я уже легла, почти заснула, когда услышала шаги по лестнице. Мне стало интересно, кто это поднимается. Вначале я подумала, что это Инга, но звуки шагов миновали комнату Инги и стали приближаться к моей.
Она прижала к себе одеяла. Я обнял ее: она дрожала, как испуганная лань.
- Когда они... эти шаги, приблизились к моей двери, они смолкли. Я подумала, что тот, кто стоит за дверью, сейчас войдет в мою комнату. Я подумала, что, может быть, это ты... после вчерашней ночи решил устроить полуночное свидание...
- Я не выходил из своей комнаты, Эвелин.
Она кивнула, как будто уже знала это.
- Напротив моей комнаты расположен вход на лестницу, ведущую на третий этаж, - он закрыт. Я даже не знаю, где ключ. Я слышала шаги, поднимающиеся по этой лестнице. Потом я слышала шаги надо мной. Над потолком моей комнаты.
- Может, это Инга?
- Не думаю. Я встала, вышла в коридор. Двери ведущие на третий этаж, были закрыты.
- Это не я расхаживал наверху. Не думаешь ли ты, что Минз мог вернуться по какой-то причине?
Она покачала головой.
- Не знаю. Смотритель здесь не живет. У него есть небольшой дом в Брэдли Хиллз. Зачем ему здесь бродить?
- Если ты беспокоишься...
- Может быть, это один из похитителей проверяет нас?
- Возможно.
Она повернулась ко мне: ее красивые глаза все еще были испуганными.
- Можно, я останусь у тебя?
- Уговорила. А как насчет Инги? Тебя не беспокоит, что она может подумать?..
- От Инги у меня нет секретов. Мы можем загородить дверь?
Я сказал, что можем; вылез из постели, пододвинул к двери комод, вытащил пистолет из саквояжа и положил его на тумбочку.
- Подвинься, - сказал я ей. Я хотел быть поближе к пистолету.
Она отодвинулась.
- Я ужасная дура.
- Этот дом напугает и Франкенштейна. - Я лег рядом с ней. - Знаешь, возможно, это твое воображение. Возможно, ты спала или слышала какие-нибудь ночные звуки...
- Ночь довольно шумная.
- Конечно. Хорошо бы тебе поспать.
- Пожалуйста, обними меня, Нейт. Обними меня.
Я обнял ее.
- Не задувай свечу.
- Не буду.
- Как только ты меня терпишь?
- Мне нравятся женщины с большими деньгами и большими грудями.
- Ты ужасный.
- Ты действительно так думаешь?
- Нет.
Ставни и окна затряслись под напором ветра; она, охваченная страхом, прижалась ко мне. Я поцеловал ее только для того, чтобы успокоить. Это имело последствия.
- Должно быть, ты меня считаешь ужасной, - сказала она после.
- Совсем нет.
- Ты думаешь, что я пустая. Думаешь, что я глупая.
- Конечно, но только не ужасная.
Она засмеялась - смех ее был хриплым.
- Я становлюсь старой, Нейт. Мои груди начинают свисать.
- Я этого не заметил. Но ничего, я в любое время с радостью приподниму их для тебя.
- Ты... ты...
Я закрыл ее рот поцелуями. Казалось, она забыла о своем похитителе или привидении, или кто там еще топал по коридору и на третьем этаже. Или она сама выдумала это, чтобы войти в мою комнату и не показаться "ужасной"?
- Эта штука выглядит очень угрожающе.
- Для меня это комплимент.
- Я имела в виду пистолет.
- А, так пистолет и должен выглядеть угрожающе.
- Ты... Ты когда-нибудь кого-нибудь убил из него?
- Да. Не так давно я убил преступника, похитившего ребенка. Поэтому Линди считает меня добрым принцем.
- Ты говоришь об этом так... небрежно.
- Я не отношусь к этому небрежно, Эвелин. Я никогда не буду пользоваться пистолетом небрежно. Тем более этим пистолетом.
- А что - этот пистолет?
Я ничего не ответил.
- Что ты имел в виду, Нейт?
- Эвелин, я ... в общем ничего.
- Что?
- Ну ладно. Слушай, я буду с тобой откровенен Я бы мог отвергнуть тебя как глупую, пустую женщину, если бы не одна вещь, которую тебе пришлось пережить. Я могу не продолжать?
- Какая вещь?
- Смерть твоего сына.
Она коснулась моего лица.
Я коснулся ее лица.
Она сказала:
- Ты тоже потерял кого-то, не так ли?
Я кивнул.
- Нейт... ты...
Я вытер лицо рукой, она стала влажной.
- Нет. Это пот. Одеял слишком много.
- Кого, Нейт? Кого ты потерял?
И я рассказал ей. Рассказывал медленно и подробно о своем отце. О том, как он из-за меня выстрелил из этого пистолета в себя. О том, что с тех пор я ношу этот пистолет, чтобы не забыть.
- Но кое о чем я забыл, - признался я. - Жизнь и смерть ничего не стоят в этом гнусном, проклятом мире. Особенно во время этой гнусной проклятой депрессии.
- Я по своей природе не философ, - сказала она, сжимая мою руку и глядя в темноту перед собой, - но я всегда думаю о том, почему в этом мире столько жестокости?
Я поцеловал ее в лоб.
Ветер стих, временами раздавалось его негромкое, убаюкивающее посвистывание.
- А почему ты не рассказываешь мне о своем сыне? Расскажи мне о своем малыше.
Она выполнила мою просьбу. Почти час она рассказывала мне о своем "прелестном и необычайно умном" ребенке. Свеча догорала, ночь близилась к концу, и маленький Винсон был единственным витающим в доме духом, но отнюдь не зловещим призраком.