- Я сам пытался занять их у своего друга букмекера, но увы...
Это было все - терпение мое истощалось.
Я стал спускаться по лестнице. Мои шаги прозвучали в гостиной ружейными выстрелами. Минз испуганно огляделся по сторонам, потом встал с дивана, повернулся: его круглое лицо напряглось, рука потянулась к карману пиджака.
- Не надо, - сказал я без энтузиазма.
Рука застыла. Лицо его обмякло, ямочки на мясистых щеках куда-то пропали, маленькие глаза расширились.
Глаза Эвелин сверкали; казалось, она немного испугана и одновременно возбуждена моим появлением. Она тоже была неравнодушна к мелодраме.
- Мне нужно несколько минут побыть наедине с мистером Минзом, - сказал я ей. Я ее заранее предупредил, что могу попросить ее об этом. Она кивнула и быстро вышла.
- Одиннадцатый! - крикнул он ей вслед, взмахнув рукой.
Она не отозвалась. Дверь медленно закрылась. Я подошел к нему.
- Подними руки, Минз. Ты знаком с этой процедурой.
- Что все это значит. Шестнадцатый?
- А, вспомнил мой кодовый номер, Я польщен.
Я похлопал его и обнаружил небольшой автоматический пистолет двадцать пятого калибра. В его жирной руке этот пистолетик был бы похож на игрушку. Я осторожно бросил его на диван.
- Кто вы? - спросил он возмущенно.
- Не шофер. Что тебе на самом деле известно, Минз?
Он посмотрел на меня невинным взглядом и стал похож на растолстевшего херувима.
- Известно?
Я сказал со сдержанным сарказмом:
- О деле Линдберга.
Он с достоинством, словно упрямый идеалист, покачал головой:
- Я поклялся хранить тайну.
- Мне нужны имена. Кто организовал это деяние?
- Какое деяние?
- Похищение, жирный ублюдок. Похищение.
Его приподнятый подбородок был похож на конец небольшой садовой лопатки.
- Мне ничего неизвестно, кроме того, что я уже сказал миссис Мак-Лин.
- Хочешь пройти проверку на детекторе лжи, Минз?
Он фыркнул.
- Я не верю в эту штуковину. Во все эти провода, электроды, иголки это все чушь собачья.
- Я не этот детектор лжи имел в виду.
Он опять фыркнул с недоверием.
- А какой вы имели в виду?
- Чикагский детектор лжи.
- И что это за, скажите мне пожалуйста, чи... Он не закончил своего вопроса, потому что я засунул ствол своего браунинга девятого калибра ему в рот.
- В Чикаго мы пользуемся таким детектором лжи, - пояснил я.
Он выпучил глаза, как Микки Маус - в них был страх. Ямочки снова появились на его щеках, но с такой конфеткой во рту ему было не до улыбки.
Зато я улыбался во весь рот.
- Становись на колени, Минз, и постарайся не делать резких движений. Курок этого пистолета срабатывает при малейшем нажатии, да и за себя я не ручаюсь.
Он осторожно опустился на ковер, непроизвольно посасывая ствол моего браунинга, и стал похож на Будду, преклонившего колена на восточном ковре в храме, ему же посвященном.
Приняв позу для молитвы, он начал издавать какие-то звуки: кажется, он хотел узнать, что мне нужно;
- Имена, Минз. Мне нужны имена людей, провернувших это дело.
Он все пытался издавать курлыкающие звуки, наверное, хотел заявить о своей невиновности и неведении. Я подтолкнул пистолет кверху, чтобы мушка поцарапала ему нёбо. Он начал кашлять, и это было опасно. Слюна его покраснела. Он начал плакать. Я никогда раньше не видел, чтобы такой большой мужчина плакал. Я бы пожалел его, если бы он не был таким подлецом.
- Кивни, - сказал я, - когда будешь готов говорить правду.
Покашляв и отдышавшись, он закивал.
- О'кей, - сказал я и вытащил пистолет из его рта. С него стекала красная слюна, и я с отвращением вытер его о костюм Минза.
- Макс Хэссел, - заявил он, тяжело дыша, - И Макс Гринберг.
- Ты не выдумал эти имена?
- Нет! Нет!
- Их обоих зовут Максами?
- Да! Да.
- Кто они?
- Бутлегеры.
Это было похоже на правду.
- Где я смогу их найти?
- В городе Элизабет.
- Нью-Джерси?
- Нью-Джерси, - он кивнул.
- Где в Элизабет?
- В отеле "Картерет".
- А если точнее?
- Восьмой этаж.
- Хорошо. Другие имена можешь назвать?
- Это все, что я знаю. Клянусь Богом, это все, что я знаю.
- Хэссел и Гринберг являются похитителями?
- Они организовали это похищение. Они осуществили его не сами, а воспользовались своими людьми. Людьми, которые продавали пиво слугам полковника Линдберга и прислуге в доме Морроу.
- Кто-нибудь из слуг принимал в этом участие?
Он кивнул.
- Вайолет Шарп. Но они только использовали ее. Эта маленькая сучка не знала, что делала.
Я дал ему хорошую оплеуху. Потом еще одну - покрепче.
- Что... что еще вы хотите знать? - с отчаянием спросил он.
- Ничего, - сказал я. - Просто захотелось врезать тебе, жирный мерзавец.
Его красные щеки со следами слез горели; стоя на коленях, он выглядел жалким - самый большой в мире мальчик, прислуживающий у алтаря, которого схватили за руку, когда он запустил ее в тарелку с пожертвованиями.
- Если про Хэссела и Гринберга ты наврал, - сказал я, - то тебе придется еще раз пройти проверку на моем детекторе лжи, и тогда я постараюсь, чтобы ты сказал правду, Минз.
- Я... я сказал правду, - еле ворочая языком, проговорил он.
- Если ты скажешь им или кому-то другому хоть слово о нашем разговоре, я убью тебя, понял?
Он кивнул.
- Повтори!
- Если я кому-нибудь скажу слово, вы меня убьете.
- Ты мне веришь?
Он закивал; его лицо все еще было измазано красной слюной.
- Хорошо. Ты в самом деле имеешь связь с бандой похитителей?
Он кивнул, не раздумывая.
- Мальчик жив?
Он кивнул без колебаний.
- Ты знаешь, где он находится?
Тут он ненадолго задумался, но потом покачал головой.
- Кто такой этот Лис?
Он сглотнул слюну.
- Норман Уитикэр. Мой друг. Мы с ним сидели в одной камере.
- Он имеет отношение к похищению?
- Нет. Он действует заодно со мной.
- В чем заключается его функция?
Минз пожал плечами.
- Придавать моим словам больше убедительности.
- Вот как. А как насчет денег Эвелин?
- Они по-прежнему у меня.
- Они по-прежнему у тебя, да?
- Клянусь. Я действительно пытался вести переговоры о возвращении этого прелестного ребенка.