Утром мы ели на завтрак яичницу с беконом в алькове, площади которого вполне бы хватило для проживания семьи из шести человек. Я сделал глоток свежевыжатого апельсинового сока и сказал:
- Ты позволишь мне сделать пару междугородных звонков?
Она несколько удивленно посмотрела на меня поверх чашечки с кофе.
- Ну конечно. Они имеют отношение к Минзу?
- Да.
- Как мне вести себя с этим мерзавцем?
- Пока что продолжай делать вид, что соглашаешься с ним. Только, ради Бога, не давай ему больше ни цента. Я в любой момент могу заставить тебя потребовать твои деньги обратно, и если он их не отдаст, ты обратишься в полицию.
- Ты думаешь, деньги пропали?
- А ты сомневаешься?
Она вздохнула.
- Дело не в деньгах. Дело в ребенке. Я думала, мы сможем вернуть ребенка.
- Еще не все потеряно. От Минза трудно узнать правду, даже когда он говорит ее. Его самые сумасбродные истории содержат двадцать-тридцать процентов истины, до которой можно добраться только после того, как отделишь шелуху лжи.
Она кивнула, печально улыбнувшись.
- Значит, он достаточно много знает об этом похищении, раз ему удалось заставить даже тебя поверить в то, что он имеет хоть какую-то связь с похитителями.
- Я тоже так думаю. С его знакомствами в правительстве и с известными людьми в округе Колумбия, с его связями в преступном мире он является для похитителей идеальным посредником в этом деле. Только доверить Гастону Минзу собирать и передавать деньги это все равно что, как мы говорим на Среднем Западе, доверить лисе сторожить курятник.
Она с усталым видом кивнула, потом неуверенно улыбнулась:
- Ты будешь звонить? Я могу попросить, чтобы тебе принесли телефон.
- Это было бы неплохо.
Я попытался дозвониться до Элмера Айри в его временный офис в Нью-Йорке, но трубку взял Фрэнк Уилсон. Коротко, опуская подробности, я сообщил ему, что Гастон Буллок Минз выдает себя за посредника, готового вести переговоры от имени похитителей. Я не упомянул о ста тысячах, которые дала ему Эвелин. Еще не пришло время отдавать Минза на растерзание местным копам или федералам.
- Минз величайший лжец на этой планете, - спокойно сказал Уилсон.
С этим я был согласен.
- Но он имеет связь с половиной бутлегеров в США.
- Что правда, то правда, - задумчиво проговорил Уилсон. - В 20-х годах, когда он еще работал в министерстве юстиции, он продавал бланки 1410-А, не выходя из своего офиса.
Бланк 1410-А был разрешением Федерального правительства на продажу и покупку спирта и предназначался для аптекарей и других законных пользователей.
- Знаете, - сказал я, решив выложить карты на стол, - Минз говорит, что похищение организовали два бутлегера.
- Вот как, - голос его почему-то сразу поскучнел.
- Их обоих зовут Максами. Макс Гринберг и Макс Хэссел. Вам что-нибудь известно о них?
- Знаю ли я о ближайших соратниках Уэкси Гордона? - в его вздохе я почувствовал скуку и раздражение. - Не думаю, что эти два крупнейших на Восточном побережье пивных короля станут связываться с похищением этого чертова ребенка Линдберга.
- Почему же?
Ответил он неохотно:
- Им не нужны деньги. Геллер. Они бизнесмены, и похищение людей не их профиль. Кроме того, они по уши заняты своей пивной войной.
- Да?
- Да. Бандиты Датчанина Шульца и Уэкси Гордона уже в течение нескольких месяцев регулярно постреливают друг друга, что меня вполне устраивает, пока они не застрелили каких-нибудь невинных свидетелей.
- Я думаю, Хэсселом и Гринбергом стоит заняться.
- Ими уже занимаются.
- В связи с делом Линдберга?
- Черт, нет. В связи с уклонением от уплаты налогов. И их боссом, Уэкси, мы тоже занимаемся.
- Вы хотите сказать, что лично ведете это дело?
- Нет. Я хочу сказать, что его ведет разведгруппа Налогового управления.
Мне пришлось сделать еще одну попытку:
- Ну хорошо. Скажите тогда, вы предупредите агентов, которые занимаются этим делом, что эти люди могут иметь отношение к похищению ребенка Линдберга?
Он надолго замолчал. Потом сказал:
- Я благодарен вам за ваши усилия. Геллер, Я знаю, вы испытываете разочарование, как и я, как и шеф Айри. И вы сообщали нам то, что полковник Линдберг неблагоразумно утаивал. Я признателен вам за это. Мы благодарны вам.
Я почувствовал, что сейчас он скажет "но".
- Но... я не собираюсь вмешиваться в дело, которое ведет другой агент. Ради всего святого, я не стану делать этого из-за голословного утверждения Гастона Буллока Минза! Геллер, вы полицейский связной из Чикаго. Не лезьте в дела федеральной юрисдикции.
- Как насчет дела в Нью-Джерси?
- С каких это пор графство Кук переместилось в Нью-Джерси? Позвоните лучше полковнику Шварцкопфу. Я уверен, он будет очень рад вашему звонку. У вас еще что-нибудь?
Мерзавец.
- Как насчет парня Капоне, Боба Конроя? - спросил я. - Вы, кажется, собирались выследить его.
- Нам это не удалось сделать. Если он на Восточном побережье, то, значит, очень хорошо прячется. Или его вообще уже нет в живых.
В этом отношении Уилсон, возможно, был прав.
- А как насчет спиритуалистстой церкви? Мне кажется, что Маринелли который "пророчествовал" о Джефси еще до того, как сам Джефси изобрел Джефси - теперь, когда старик заплатил пятьдесят тысяч Бог знает кому, может быть ключом к решению нашей трудной задачи.
- Геллер, Пэт О'Рурке тайно проник в эту церковь и в течение трех недель участвовал во всех происходящих в ней бессмысленных ритуалах, но ни черта не обнаружил.
Я не знал, что сказать. О'Рурке был хорошим агентом. Может быть, там действительно нечего искать.
- Ну и что вы предлагаете? - спросил я Уилсона.
- Я думаю, вам пора возвращаться в Чикаго. У нас здесь циркулируют пятьдесят тысяч в меченых купюрах - они выведут нас на похитителей.
Я поблагодарил его язвительным тоном, он таким же тоном сказал: "Всегда к вашим услугам" и положил трубку. Эвелин, которая слушала мои слова и, кажется поняла суть разговора, смотрела на меня широко раскрытыми, удивленными глазами. Я чувствовал себя так, словно меня высекли.
Она подняла чашку, чтобы цветная служанка налила ей кофе.
- Я не могу поверить, что власти не примут никаких мер в отношении этих двух Максов.