- Да?
- Они показали мне часть денег, уплаченных половником в качестве выкупа.
Я внимательно посмотрел на Линдберга и Брекинриджа.
- Пятнадцать тысяч в купюрах по пять, десять и двадцать долларов, продолжал Кертис. - Они дали мне газетную вырезку со списком номеров, и я сравнил номера нескольких купюр с номерам! в этом списке. - Он сделал вдох и кивнул. - Несомненно, эти люди обладают деньгами полковника.
Наступило напряженное молчание.
Затем Линдберг, на которого слова Кертиса явно произвели впечатление, сказал:
- Я думаю, нам следует дать им то, что они потребуют, и договориться о возвращении моего сына.
Кертис вздохнул с облегчением:
- Слава Богу, полковник. Вы, конечно, знаете, что я всегда к вашим услугам.
Линдберг поднялся:
- Мне нужно немного лично поговорить с моими адвокатом и консультантом из полиции. Если, конечно, вы не возражаете.
- Нисколько, - душевно проговорил Кертис, вставая.
- Я буду рад, если вы задержитесь и поужинаете с нами, и вечером мы с вами еще поговорим. - Линди протянул руку через стол.
Засияв, Кертис пожал руку Линдбергу, затем Брекинриджу и мне; мы вежливо привстали, и он вышел.
- Что вы думаете, Нейт? - спросил Слим, снова сев.
- Многое из того, что он сказал, неизвестно простым людям.
Брекинридж, который больше молчал, сказал:
- Многое из его рассказа совпадает с тем, что сообщил нам Кондон.
- И даже с тем, что сообщил мне Гастон Минз, - сказал я. - И к тому же Кертис, несмотря на свою склонность к театральности, сравнимую лишь с эффектами Великого Джефси, производит впечатление надежного посредника. Вы выяснили его финансовое положение?
Я спрашивал Линдберга, но ответил Брекинридж:
- Его судостроительная компания в это трудное время испытала взлеты и падения. Но он, похоже, платежеспособен. И его социальное положение не вызывает сомнений.
Линдберг кивал в знак согласия.
- И другие посредники, его друзья Добсон-Пикок и адмирал Бэрридж, несомненно заслуживают доверия.
- Ну что ж, - сказал я, - разыграйте эту партию, но разумеется, вам следует обратиться к Айри и Уилсону.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Линдберг, как будто не понимал, о чем идет речь.
- Слим, если мы что-то и усвоили из нашего опыта с Кондоном, не говоря уже о Гастоне Минзе, так это то, что нельзя вести по правилам игру, которую затеяли мошенники. Кертис мечется с этими "похитителями", как первокурсник, над которым потешаются его братья-студенты. Необходимо, чтобы в этой игре участвовали власти - осторожно, тайно, чтобы Кертис не знал об этом, - но власти, должны в этом участвовать. За ним нужно будет следить, и когда он передаст деньги, следовать по пятам за мерзавцем, который получит их и...
- Нет, - сказал Линдберг, решительно покачав головой. - Нет, Нейт. Мы будем вести игру честно.
Я посмотрел на него, как смотрят на водителя, который зажег правый фонарь, а сам свернул влево.
- Что вы имеете в виду под честной игрой?
- Кертис - честный и надежный человек. Я ему доверяю. Думаю, мы сможем вернуть Чарли.
- Дело не в этом! - я вскочил и положил руки на его стол. - Если они действительно те самые сукины сыны, которые взяли пятьдесят тысяч у Кондона, то они уже обманули вас один раз! И если это просто примазавшаяся банда вымогателей, то вы только выбросите кошке под хвост еще одну крупную сумму денег. - Я убрал руки со стола и недовольно покачал головой. - Я не верю, что вы это серьезно, Слим, вы должны были что-то понять из опыта с Кондоном...
На его лице оставалось каменное выражение.
Кажется, Брекинридж одобрительно отнесся к моей позиции - хотя он молчал, на его обращенном ко мне лице было выражение сочувствия.
Я отошел от стола. Взял себя в руки и, стараясь говорить без раздражения в голосе, произнес:
- Ну тогда это конец, Слим. Я уезжаю.
- Мне хотелось бы, чтобы вы остались. - Голос его был искренним, взгляд - обиженным. - Мы по-прежнему имеем дело с бутлегерами и контрабандистами... и нельзя исключать, что они имеют отношение к Капоне.
- Я не исключаю этого. Но я не могу больше в этом участвовать. При всем моем уважении к вам это вызывает у меня как у копа внутренний протест.
- Вы в самом деле думаете...
- Да, я в самом деле так думаю.
Он встал.
- Я вас понимаю, Нейт, - эти добрые слова он произнес сдавленным голосом. - Я... с уважением отношусь к тому, что вы сказали. Но вы знаете, как мне хочется вернуть своего сына.
- Я знаю, - сказал я, стараясь говорить примирительным тоном. - Я считаю, что вы с самого начала действовали неправильно.
Он слегка нахмурился - с ним еще никто так не разговаривал, - но когда он вышел из-за стола, лицо его вновь стало приветливым.
- Значит, э... вы скоро поедете в Чикаго?
- Сначала я отвезу миссис Мак-Лин обратно в Вашингтон, и завтра сяду там на поезд.
- Отлично. - Он сунул руку в карман. - Вот вам немного денег на расходы. - Он подал мне пять двадцатидолларовых купюр.
Я интуитивно догадывался, что должен был почувствовать себя оскорбленным. Возможно, я даже почувствовал себя им немного. Но я взял деньги и положил в карман.
- Благодарю, - сказал я.
- Вы поужинаете с нами? - спросил он.
- Да. Мы еще должны поговорить с Эвелин о Минзе.
- Информация Минза оказалась тупиком?
Еще каким тупиком.
- Слим, Минз абсолютно ненадежный посредник. Не спрашивайте меня, откуда мне это известно, но линии связи, которые он, возможно, имел с похитителями, разорваны.
Он удивился, но спрашивать ничего не стал - ведь я попросил его не делать этого, а он охотно играл по правилам, которые навязывали ему всякие проходимцы.
- Мне хотелось бы попросить вас, - сказал я, - оказать мне, да и не только мне, одну услугу. Пожалуйста, посоветуйте миссис Мак-Лин не считать больше Минза своим посредником. Скажите ей, чтобы она побилась ареста этого сукиного сына, что в конце концов поможет получить какую-нибудь ценную информацию. Она уже сама склоняется к тому, чтобы сделать это, но хочет услышать это от вас.
- Поэтому вы предложили мне пригласить ее сюда?
- Да. Но кроме того я думаю, она заслужила то, чтобы встретиться с вами и вашей женой. Услышать от вас слова благодарности. Пусть ей это не удалось, но она хотела сделать доброе дело.