- Я поручил расследовать это дело независимым следователям. Они работают уже несколько месяцев, и я не намерен прекращать своих усилий в этом направлении. Я надеюсь с вашей помощью сделать их более эффективными.
- С моей помощью?
- О вас очень хорошо отзываются, мистер Геллер.
- Думаю, у вас на восточном побережье достаточно своих следователей, губернатор Хоффман. Если, конечно, вас не заинтересовал чикагский аспект...
- Вы один из немногих живых людей, знающих, что в этом деле есть чикагский аспект. И мне прекрасно известно, какую роль вы сыграли на ранней стадии расследования. Вы непосредственно участвовали в этих событиях и многое успели повидать. Вы встречались с Кертисом, Минзом, Джефси, Маринелли, его сожительницей Сарой Сивеллой и многими другими. Вы идеальный человек для проведения этого экстренного расследования.
Экстренное расследование!
- Губернатор... могу я быть с вами откровенным?
- Разумеется.
- Дело Линдберга было одним из самых тяжелых, запутанных и безнадежных дел, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться. Я был чертовски рад, когда освободился от него.
На другом конце наступила тишина, прерываемая лишь треском помех.
Затем баритон вновь заговорил, но уже строже:
- Весьма вероятно, мистер Геллер, что Бруно Ричард Хауптман невиновен. И почти наверняка он был не единственным похитителем.
- Может, и так... но судя по тому, что я прочитал он, по всей вероятности, участвовал в похищении. Возможно, он в конце концов заговорит и укажет на своих сообщников.
Он продолжал быстрее:
- Мистер Геллер, приезжайте в Трентон. Позвольте мне доказать свою правоту. Вы не будете связаны никакими обязательствами. Я вышлю вам телеграммой деньги на билет на поезд. Можете уладить свои дела в Чикаго и выехать в воскресенье. В понедельник утром мы для начала встретимся с вами в моем офисе.
- Губернатор, мне сейчас меньше всего хочется заниматься делом Линдберга.
- Я могу предложить вам тысячу долларов в качестве предварительного гонорара. Кстати, сколько стоят ваши услуги?
- Э... двадцать пять долларов в день, - сказал я, удвоив сумму, - и плюс расходы.
- Договорились, - сказал губернатор.
- Договорились, - сказал я и пожал плечами.
Мы положили трубки.
Я снова положил ноги на стол, расслабил галстук и проговорил вслух:
- Ну чем не дьявольский поворот событий?
* * *
Все остальное утро я занимался проверкой кредитоспособности по телефону и затем отправился в ресторан Биньена за углом, где полакомился копченой треской. Я вышел из офиса в половине двенадцатого, чтобы опередить толпу, которая обычно собиралась в ресторане на ленч. И там я встретил Хэла Дэвиса из газеты "Ньюз".
- Привет, Геллер, - весело приветствовал меня Дэвис. - Я смотрю, ты начал регулярно питаться. - Он был невысоким мужчиной с большой головой и блестящими глазами; он выглядел лет на тридцать, хотя ему уже давно перевалило за сорок. - Кто это оставил тебе наследство?
- У меня есть клиент.
- Это новость, - сказал Дэвис. Он снял шляпу и сел за мой стол, хотя собирался уже уходить. Плащ висел у него на руке. - Купи мне чашку кофе?
- Да, - сказал я, - если ты потом купишь мне бутылку пива.
- Конечно, - он махнул официанту. Ресторан Биньена был отделан темными панелями; в его деревянных кабинах закусывали преимущественно бизнесмены. Ну что новенького от вашего приятеля Нитти?
Я поморщился; даже замечательная рыба показалась мне невкусной.
- Дэвис, я сто раз уже говорил тебе, черт возьми, что я с ним не связан.
Дэвис ухмыльнулся:
- Конечно-конечно. Все знают, то Фрэнк Нитти симпатизирует тебе. Ты не раз оказывал ему услуги.
- Я бывший полицейский, - сказал я со вздохом, - и знаю некоторых ребят из Команды. Не надо делать из этого далеко идущих выводов.
- С тех пор как ты в тот раз дал показания в пользу Нитти...
- Оставим это, Хэл.
- О'кей, о'кей! А что новенького от Барни?
Он имел в виду Барни Росса, боксера, чемпиона страны в полусреднем весе, с которым мы дружили с детства, когда вместе жили в Вест Сайде. Кстати, теперь он был моим квартирным хозяином. Мы с Дэвисом обсудили процветающую боксерскую карьеру - Барни недавно нокаутировал в Филадельфии Лу Харпера, и уже через полчаса мы с ним пировали в Шэмроке, баре недалеко от Дилл Пикля. Барни когда-то владел этим баром, и до сих пор на его грязных стенах висели фотографии, изображающие боксеров на ринге и другие фрагменты из мира спорта.
Дэвис, должно быть, что-то пронюхал, потому что купил мне целых четыре бутылки пива. И на четвертой в глубине моей души что-то щелкнуло - а может, лязгнуло, - и я решил рассказать ему о своем новом клиенте. Мысль о рекламе и о том, какую пользу она может принести моему бизнесу, внезапно показалась столь же аппетитной, как и сваренное вкрутую яйцо которое я жевал.
- Губернатор Хоффман, значит, - сказал Дэвис и глаза его сверкнули. Надеюсь, ты не думаешь, что этот фриц Хауптман действительно невиновен?
- Следи за своей речью, - сказал я, - у меня в роду были немцы.
- Для полуирландца-полуеврея ты сегодня ужасно щепетилен.
- Возможно, этот фриц и виновен, - согласился я, - но я не буду торопиться с выводами. И кроме того, только очень наивные люди могут думать, что этот шут в одиночку совершил это похищение и провернул аферу с выкупом.
Дэвис внимательно меня выслушал, и затем его лицо сморщилось от удовольствия.
- Знаешь, что я слышал?
- Нет. Просвети меня.
- Ты знаешь, что одной из самых значительных улик против Хауптмана стал номер телефона этого старого болвана, написанный на стене внутри его чулана?
Номер телефона Джефси действительно был найден в квартире Хауптмана.
- Да, - сказал я. - Ну и что?
- А то, что я слышал, будто его написал там репортер газеты "Нью-Йорк Дейли Ньюз", Тим О'Нейл.
- Как это написал?
Дэвис ухмыльнулся и пожал плечами.
- После того как Хауптмана взяли, копы конфисковали его квартиру и предоставили прессе свободный и легкий доступ в нее. День был скучным, бедным на новости, и вот О'Нейл пишет номер старого Джефси на внутренней поверхности чулана, вызывает дежурного инспектора и говорит: смотри, что я нашел. Бац! В тот же вечер эта новость попадает на первую полосу "Дэйли Ньюз". Ну как, нравится?