- Конечно можно! Смотри! – Оли быстро развернулась ко мне хвостом.
Рана зажила полностью. Лишь розовый участок голой кожи напоминал о её недавнем существовании.
- Фантастика! Неужели такое возможно!?
- Что возможно? - спросила Оли, повернув ко мне лицо.
- Такое быстрое исцеление.
- Наверное, ты очень хороший лекарь.
- Скорее всего дело не во враче, а организме больной, или целебных свойствах местного климата,- Подумал я, и спросил у своей пациентки сможет ли она ходить?
- Не знаю.
Кентаврисса размяла ноги и спину, потягиваясь с хрустом.
- Ноги не болят, - констатировала она. Оли сделала несколько шагов. Прошлась взад и вперёд. Потом резко пустилась в галоп, описала два широких круга и лёгкой красивой рысью повернула ко мне. Как заворожённый я смотрел на неё. Волосы развевались сверкая на солнце, роскошная грудь упруго покачивалась в такт шагов. Сияя белоснежной улыбкой красавица остановилась передо мной.
- Ходить смогу! – Откинув с лица пряди волос, Оли весело засмеялась. Встретившись взглядом со мной, кентаврисса слегка смутилась.
- Что-то не так? Ты так смотришь? – Спросила она с улыбкой.
- Ничего. Никогда не видел раньше кентавров. Никак не привыкну.
- Я тоже никогда раньше не видела таких красивых людей. – Ответила Оли.
Я поспешил перевести разговор в другое русло.
- У тебя точно все хорошо? Может есть какие-нибудь неприятные ощущения при ходьбе, или голова кружится?
- Отлично себя чувствую, словно ранена и не была. И в голове порядок. Вот только есть очень хочется. - Призналась Оли.
- Это хорошо. – Улыбнулся я. – У нас говорят: Аппетит признак выздоровления. Сейчас разведу костер...
- Может не надо костер. – Остереглась кентаврисса. – Трогладитские грибы, можно есть в сыром виде.
- Пусть их троглодиты едят в сыром виде! У меня сырые грибы уже поперёк горла становятся!
- Понимаю. – Кивнула Оли. – Они не очень вкусные. Но это место не безопасно. Дым наверняка привлечёт врагов. Нам придётся убегать, так и не позавтракав. И неизвестно получится ли поесть потом.
- У меня есть ещё гречка! – Я вспомнил, что ночью залил крупу в пакете водой. – Её тоже можно есть в сыром виде!
Пересыпав разбухшую кашу и остатки грибов в свою «кастрюлю», я воткнул шлем пикой в землю. Ложки и галеты положил рядом, на камень.
- Прошу к столу.
Оли легла поджав под себя ноги. Даже полулёжа она возвышалась надо мной, сидящим на земле. Наклоняясь над каской, Оли едва не касалась меня то своими прелестями, то волосами которые то и дело поправляла. Ела кентаврисса медленно, очень аккуратно. Хотя было видно, что ложку держит в руке первый раз, ни крупинки каши, ни гриба она не проронила.
Съев немного каши и пару галет, я отложил ложку. Оли вопросительно взглянула на меня.
- Доедай всё, я уже наелся.
- Так мало?
- Я меньше тебя раз в пять, мне и пищи нужно меньше.
- Я не виновата, что такая большая. – Оли надула губки. - Мой вид вообще – самые крупные кентавры на Ирии. Нас другие за это ненавидят, или просто насмехаются, уродами считают.
- Ну что ты! Я считаю тебя очень красивой. И мне нравится, что ты такая высокая.
- Правда?! Спасибо! Я ещё подросту!- Обрадовалась собеседница, потом смутившись спросила. – Очень тяжело было тащить меня? Не каждый человек способен на такое. Ты, наверно великий атлет?
- Да нет.- Пожал плечами я.- Сам не знаю, как у меня это получилось. Просто, было очень жаль тебя.
- Спасибо, что не бросил меня! – Переполненная чувствами аборигенка Ирия положила свою ладонь на мою. – Меня так давно никто не жалел!
- Кушай кашу. Будет ещё десерт.
- Что такое десерт?
- Сладкое.
- Фрукты или мёд? Я люблю сладкое. Ты не подумай, что я обжора. Мы не много едим. Хищные кентавры нас вдвое меньше, а едят втрое больше. Мы просто нашу пищу усваиваем лучше, чем они свою. Хищники только и делают, что жрут и гадят!, жрут и гадят! Ой! Извини. Болтаю за столом всякие гадости, глупости. - Я ещё и дура!