- Оли, - тихо позвал я.
- Я здесь, - не замедлил последовать ответ. В полной темноте кентаврисса казалась расплывчатым светлым пятном.
- Почему ты не спишь?
- Я слушаю дерево. Оно говорит мне, что здесь погибли люди.
- Ты можешь говорить с деревьями?!
- Все кентавры моего племени могут это.
Я не стал больше задавать вопросов на эту тему. Мало ли, что ещё бывает возможно здесь, если, конечно, у моей спутницы не галлюцинации.
- Ты не чувствуешь запах? - спросил я.
- Какой?
- Очень приятный. Как будто какими-то цветами пахнет.
- Наверное, это запах моего тела, - ответила Оли после непродолжительной паузы.
- Запах твоего тела?! Земные девушки много отдали бы за такую способность.
- Спасибо. Мне приятно слышать это от тебя. Хорошо, что ты не видел меня два года назад. От меня так воняло, что близко пройти нельзя было. Я была тощей, совершенно плоской и лысой - женщины зачем-то брили мне голову.
- Бедная.
Я поднялся и, приблизившись к собеседнице, погладил её по голове.
- Разве можно стричь такую красоту?
В ответ Оли потёрлась о мою руку.
- Ложись рядом со мной, я мягкая. - Сказала она.
Утром я обнаружил предмет, мешавший мне спать. Им оказался противогаз 1933 года выпуска. В его брезентовой сумке, вместо фильтра, лежали копытные клещи, рашпиль и нож, завёрнутые в лист серой бумаги. «Под этим древом, и не где, геройски пал энкаведе, при коннице Будённого, отряд Сруля Говённого!» - было написано на нём.
- Значит, Оли не фантазировала вчера, - изумился я. – Здесь действительно погибли люди. Посмертную записку, судя по подписи, оставил сам командир., хотя слагать стишок о трагедии – причём такой дурацкий – мне показалось неуместным. Когда же у автора нашлось время на поэзию? И откуда были эти бойцы, из кавалерии или внутренних войск? Непонятно.
Я переворошил всю сухую листву в дупле и вокруг дерева, но больше ничего не нашёл. Даже гильз и осколков не было.
Оли с любопытством наблюдала за мной. Она проснулась первой. Осторожно, чтобы не разбудить и не раздавить меня, поднялась, и пока я спал, насобирала большой кулек, свернутый из каких то лопушистых листьев, орехов.
- Оли, а ты права! Здесь действительно был бой.
- Бой!? Нет, убийство! Людей убили спящими! Перегрызли шеи и выпили всю кровь.
Я решил, что кто-то из двоих соврал: Либо дерево кентавриссе, либо «поэт» грядущим читателям. Зачем это дереву – непонятно. Но если сражения не было, то скорее всего было предательство.
- Что ты ищешь? - спросила Оли.
- Какое-нибудь оружие, потерянное людьми.
- И нашёл?
- Это не оружие, это противогаз.
- Противно что...?
- Противогаз. Маска. Вот смотри, - и я напялил его на голову. Я даже и не подумал, что реакция кентавриссы может быть подобной. Оли завизжала. С места попятилась назад. Загребла ногами, упершись в дерево, и села на землю, схватившись за грудь. Я резко сорвал маску.
- Оли, не бойся! Это всего лишь маска, игрушка, - я потрепал резину руками, бросил на землю и под футболил.
- Я уж было подумала, что ты оборотень, - прошептала кентаврисса. Ее лицо побледнело, губы дрожали.
- Сердце в копыта ушло, - пожаловалась она, - а второе (у кентавров её вида сердец было два: в человеческом и в конском теле) - в задние копыта.
- Прости меня, пожалуйста. Я никогда больше не буду так шутить, - Мне было стыдно. - Надо же быть таким дураком?! Два дня как познакомился с «девушкой», и уже чуть до смерти не напугал!
Оли поднялась.
- Ты стал похож на урпа в этой маске, - сказала она.
Осторожно ступая, кентаврисса подошла к противогазу. Легонько толкнула его копытом.
- Зачем людям такие маски? - спросила она.
- Для войны.
- Чтобы пугать врагов?