Передо мной человек, которому я помог излечиться от алкоголизма, я угощаю его несравненными, тончайшими винами, а скоро принесут и ликеры. Этот Эрбен таков, каков есть, и ничего тут не попишешь! Жесткий воротничок, который врезается в шею, коричневый галстук, типограф до мозга костей, борозды морщин на лбу — они прорыты глубоко и силятся рассказать о чем-то, но рассказчики из них посредственные».
— А знаете ли вы, дорогой друг, зачем мы сегодня встретились? Жить во Франции стало невыносимо. Иногда наступает момент, когда человеку необходимо переехать под другую крышу — я имею в виду, в том числе, крышу небесную. Итак, я возвращаюсь в Америку. И хотел сообщить вам об этом.
По правде говоря, мысль об отъезде пришла в голову Бигуа, только когда он произнес эти слова, — она возникла на горизонте, как дымчатый дальний берег перед кораблем. И по мере того, как полковник делился с Эрбеном своими планами, ложь и выдумка постепенно испарялись из его слов, он уже не лгал. То, что сперва было обманом, превращалось в чистой воды правду, в истину без всяких примесей.
Настало молчание, и полковник подумал: сегодня днем Марсель возомнила, будто вправе покатываться со смеху над моей досадной оплошностью, глядя на глупое положение, в котором я оказался. А между тем ей скоро предстоит укладывать вещи в чемодан! И Антуану, и всем остальным тоже, в том числе слугам, здешним и нездешним. Не важно, какой у них цвет кожи и под каким небом они родились! Пусть все выуживают вещи из шкафов и собирают чемоданы! Теперь это их главная забота. Решено. Пусть рубашки готовятся к переезду. И брюки тоже, и мой фрак. А потом мы вслед за ними размеренно и плавно отправимся в большой французский порт!
Эрбен посчитал нужным указать полковнику на хрупкое здоровье Марсель. Она не очень крепкая девочка. Подойдет ли ей климат в тех широтах?
— Город в Латинской Америке, куда мы едем, — одно из самых благоприятных с точки зрения климата мест южного полушария, вместе с мысом Реинга и Веллингтоном в Новой Зеландии. — Затем Бигуа прибавил: — Кстати, вы можете поехать с нами. — Уловив, насколько странно прозвучало это кстати, полковник понял, что оно было лишним и произнесенная фраза стала ответом, скорее, на мысли Эрбена, нежели на то, о чем отец Марсель поинтересовался вслух.
— Ох, я-то? — смутился он. — Только если не буду вам в тягость и действительно пригожусь.
— Вы займетесь, чем захотите. Это само собой разумеется. Поймите, я совсем не имел в виду, что стану распоряжаться вами и заставлю делать то, что вам не по душе.
«Дурацкая идея — взять с собой отца Марсель и впутывать его во всю эту историю, — подумал полковник. — Не проще ли оставить его здесь и сообщить новость уже потом, после того как ее укачает море за три недели плавания? Зачем волочить на другой континент Эрбена — этот безвредный гриб? Неужто я в самом деле убежден, что раз уж его дочь забеременела в добропорядочном доме, то довести это до сведения отца — сущий пустяк и в порядке вещей? Но по большому счету, — размышлял Бигуа с ледяной ясностью, — человек, который ужинает напротив меня, настоящий и осязаемый — стоит мне чуть выдвинуть ногу вперед, и я коснусь его ноги, самой что ни есть настоящей, — этот человек понятия не имеет, какие мысли занимают меня перед тарелкой с морским языком под соусом “Морне”. Может быть, пора раскрыть карты?.. Однако есть и другая проблема: не возмутительно ли с моей стороны приехать с этой мнимой дочерью в Лас-Делисьяс и явиться к матери в дом? Тот еще подарок для семейства!»
Но путешествие уже намечено, и эта затея теперь жила самостоятельной, независимой от воли полковника жизнью. Бигуа решил не препятствовать этому, признавая ее неоспоримую власть, а Эрбен между тем продолжал что-то говорить, но Бигуа не слушал, лишь пристально вглядывался в глубину его глаз.
Эрбен замолчал и отпил из бокала.
— Вы славный человек, — сказал Бигуа, — и ваше чуткое замечание относительно того, подходит ли Марсель климат в Лас-Делисьяе, достойно восхищения.
Бигуа забыл, что этот вопрос они уже обсудили и добавить тут больше нечего.
Эрбен снова завел разговор, но его слова пролетали мимо полковника.
«Все верно, — думал он, — необходимо уехать отсюда. Закажем в парижском ателье такие платья для Марсель, что отец ничего не заподозрит. А по приезде в Лас-Делисьяс сообразим, как уладить дело. В нужный момент отошлю его в одно из своих имений».
— Именно так, дружище, — с воодушевлением сказал полковник, сжав руку Эрбена. (Он был рад, что ребенок Марсель родится на свет по ту сторону океана.) — Уедем все вместе. Берем вас с собой. Так будет правильнее. Вы увидите наконец, что это за страна, какие там равнины, небо, до чего величественна природа! Впрочем, мне даже неловко твердить об этом. Все описано в географических справочниках и атласах. Просто сегодня американская часть моей души рвется наружу.