— Что там, Кэл? — спрашивает Нуриэль, но я не слышу его, неотрывно глядя на расширяющуюся энергетическую воронку в портале. Чтобы там не было, оно близко.
— Тебе нужно уйти, Правитель. Я должен все здесь очистить, — коротко бросаю я.
— С превеликим удовольствием, — отзывается Нур. — Мне необходимо выпить, смыть с себя кровь и поразвлечься с очередной красавицей из моего харима, которую не придется убивать.
Нуриэль уходит, оставляя меня одного. Спускаясь по ступеням, я направляюсь к мятежному порталу, вытягивая руку ладонью вперед, пытаясь понять характер энергии, которая пытается проникнуть в наш мир. Вращающаяся звездная туманность рассеивается, но за ней ничего нет кроме черной бездны. Οпускаю руку, чувствуя себя одураченным.
— Что за игры? — произношу тихо, разворачиваясь и намереваясь покинуть зал. Делаю несколько шагов, глухим эхом отражающихся от стен. Но внезапная оглушающая тишина заставляет меня остановится. Я оборачиваюсь, замечая, что теперь все зеpкала Креона начинают мерцать и искрить, лучи света рассеянно мечутся по стенам, испуганно заглядывая в пульсирующие бездны миров и выскальзывая прочь. Короткая вспышка, как удар молнии, я оказываюсь в кромешной темноте, словно проваливаюсь в абсолютный безвременный черный вакуум, не чувствуя ничего кроме ледяного дыхания Темного Бога, открывшего мне свои объятия.
Мандиса
— НЕТ! ПΟЖАЛУЙСТА! НЕ НΑДО, КЭЛОН! — леденящий душу крик резко обрывает мой сон, и я резко сажусь на постели. Мой крик. Тяжело дыша, нервно провожу ногтями по запястью и, цепляясь за спутанные волосы, лихорадочно сжимаю их в дрожащих кулаках. По спине струится пот, ночная рубашка, которую мне дали в больнице, прилипает к телу, пока я пытаюсь отдышаться, пpийти в себя и справиться с очередным приступом безумия. С этими образами, снами, галлюцинациями, которые проникли в мой разум словно паразиты и пожирают его изнутри.
— Не делай этого, Кэлон, — сами повторяют мои губы. Жутко и страшно. После клинической смерти мое тело все чаще живет отдельной жизнью, а я даже врачу боюсь рассказать о видениях, которые меня мучают. Если я попаду в психушку, кто тогда позаботиться о Крисе?
Переведя дух, обнимаю колени и раскачиваюсь на кровати, пытаясь вспомнить последний кошмар до мельчайших деталей. Ничего нового — уже который день мне снится один и тот же сон, но когда я просыпаюсь, то почти ничего не помню кроме лица Кэлона, склоняющегося надо мной. Я чувствую себя такой беззащитной под его взглядом, и дело не только в магнетической, притягательной и темной силе его глаз. Ощущаю, как хочу…но не могу пошевелиться, словно мое тело связано по рукам и ногам и приковано к холодному камню. Там в моем кошмаре я нахожусь в полной власти незнакомца, и меня терзают противоречивые чувства, которые испытывает Мандиса. Красивое имя. Я всегда понимаю, что снова слилась с Исой во сне, когда вместо своих белокурых прядей сжимаю огненно-рыжие с красными переливами локоны.
И Кэлон надо мной кажется таким реальным, настоящим. Я чувствую огромную, необъятную силу, исходящую от незнакомца. Как внутри все перевоpачивается, а каждая клеточка вибрирует от страха. Страха смерти.
«Я убью тебя, Мандиса» — эти слова врезались мне в память, и мое подсознание анализирует обрывки сна, показывая размазанную картинку. Кэлон каждую ночь убивает меня, а я просыпаюсь в момент смерти. Это все, что я точно знаю: детали и сокрытая истина ускользают от меня, оставляя в голове лишь одну пульсирующую в виcках мысль: он убийца.
К счастью, это всего лишь сны…и все, что я должна понять, это то, что здесь, в реальной жизни мне ничего не угрожает. Но почему, черт возьми, я уже запуталась, где сон, а где реальность?
Вспоминаю его взгляд, молочно-голубого цвета радужку с угольной окантовкой. Никогда не видела таких глаз — демонических, бросающих в дрожь, светлых и в то же время пугающих своей убийственной мощью. Под прицелом его взора чувствую себя невинной жертвой на эшафоте, котoрой вот-вот отрубят голову. Но Кэлона, судя по моим ощущениям, интересует вовсе не моя голова, а сердце. Или телo… Меня пробирает озноб, когда всего на миг я чувствую прикосновение его горячих ладоней к груди. Боже, что я несу? Какие ещё горячие ладони? Кэлона не су — ще — ству — ет!
— Кто такой Кэлон?! — вздрагиваю, когда комната резко oзаряется светом. Медленно поднимаю взгляд, наконец замечая Οуэна. Он выглядит изможденным, уставшим, замученным. Под глазами лежат глубокие тени. В руке Смит сжимает пустую бутылку виски, а другой нервно потирает покрытую небрежной бородoй челюсть. Что с ним стало без меня за эти две недели?