— У тебя будет шанс показать свою смелость, — обходит сзади и осознаёт, что снова нужно прикасаться к ней, дабы аппарировать, — у нас будет много времени, грязнокровка.
От его слов Гермиона напряглась, звучит как…
Обещание?
Угроза?
Или приговор?
Возможно, она узнает об этом очень скоро, прочувствовав на себе гнев самого знаменитого чистокровного сноба во всей Британии.
***
Гермиона приземлилась на ноги, за что была благодарна Малфою. Ещё одного удара, её колени не выдержали бы. Маг поспешил оттолкнуть её от себя, из-за чего Гермиона чуть не упала, споткнувшись о выступивший камень.
— Твои апартаменты, грязнокровка, — ехидно проговорил Люциус.
Гермиона поправила кофту и осмотрелась по сторонам. Они аппарировали в большое помещение. Каменный пол, светло-серые стены, в правом углу стоит нечто похожее на кровать. Единственным источником освещения являлась небольшая свеча, что висела по левую сторону от Малфоя. Девушка повернулась лицом к Люциусу и увидела, что вместо четвёртой стены установлена решётка. Она невольно вздохнула, осознавая, что находится, скорее всего, в подземельях.
Малфой внимательно смотрел за её реакцией и в который раз отмечал, что ему нравится правление Тёмного Лорда. Только ради таких моментов ощущения собственного превосходства, он готов игнорировать унижение от Повелителя.
— Тебе не привыкать, — вздёрнув подбородок, проговорил Люциус, — к такой обстановке.
Гермиона молча смотрела на мага, мысленно удерживая своё желание послать Малфоя-старшего ко всем чертям.
— Ввиду того, что я не верю в твой знаменитый ум, вынужден предупредить: кричать не нужно — на помощь никто не придёт; колупать стены и пол тоже не стоит — они зачарованы и любое нарушение целостности принесёт тебе много боли; вечная свеча, — маг указал на мерцающий огонёк, — не обжигает и не поджигает ничего.
Гермиона смело посмотрела на мага. Да как он смеет предполагать, что она захочет что-то сделать с собой?!
— Я не собираюсь совершать самоубийство или убивать кого-либо! — Звонкий голос эхом разлетелся по помещению, от чего Гермиона втянула голову в плечи.
— Конечно, нет. — Люциус цокнул языком. — Но поверь: наступит момент, и ты сама попросишь о смерти.
Тон, которым мужчина произнёс последние слова, вживлял страх в сознание девушки, отчего складывалось впечатление, что маг не шутит. Она обняла себя за плечи, как делала это всегда, когда мысленно пыталась выставить щит против чужих нападок и угроз.
— Возможно, так оно и будет, — ответила Гермиона и увидела тень удивления в глазах противника, — поскольку я предпочту смерть, нежели ваше общество! — С последними словами она сорвалась на крик, чем только подтвердила свой страх перед неизвестностью.
Лицо Малфоя исказила гримаса ненависти, и по мановению его руки Грейнджер вскрикнула от действия заклятия.
Невыносимая волна боли прошлась по телу; от шока ноги просто не устояли — и колени снова встретились с полом. На задворках сознания она услышала хруст. Ужас того, что, возможно, коленная чашечка выбита, присоединился к всепоглощающей боли, создавая тандем из физической и психологической пытки.
Гермиона старалась не кричать. Она плотно сжала губы, не выпуская болезненные стоны наружу. Но её храбрость — лишь иллюзия. На самом деле, она кричала от жгучей боли, которая сменялась сильными спазмами и быстрыми тычками чего-то острого по всему телу.
Девушка была уверенна, что в неё тыкают десятками штыков, из-за чего перемещала руки по телу, пытаясь прикрыться от очередного удара. Гермиона каталась по полу в надежде увернуться от оружия, которое наносило ей увечья, но попытки казались жалкими. Агония так и не проходила, напротив — становилась сильнее и активнее.
Вмиг волшебница почувствовала, как тело горит. Тепло греет, жжет, а затем расплавляет кожу, пробираясь до мышц, которые начинают скворчать от напора температуры. Её голос не имеет силы воспроизвести всю ту боль, которой поддалось тело. Гермиона слышит запах горелой одежды и чувствует горелое мясо. Невесть откуда, в ней возникает сила, и она начинает биться головой об каменный пол. Чувствует, как кровь омывает лоб и стекает вниз по лицу.
Долгожданная прохлада. Но этого мало. Так мало… И она с новой силой начинает биться об пол, намереваясь раздобыть больше прохлаждающей жидкости.
— Достаточно! — Строгий мужской голос заставляет её замереть и осознать, что тело больше не окутывает боль.