Она услышала шаги — значит, Пожиратель отошёл от неё. Видимо, он тоже уловил этот запах.
От стыда и приступа истерии Гермиона захныкала в голос, не стесняясь такого проявления эмоций.
— Не вздумай цепляться к эльфам! Любые твои слова к слугам приведут к их наказанию! — Строгий голос эхом разлетался по помещению, заставляя Гермиону дрожать.
В следующее мгновение она почувствовала, как толстый канат перевязывает запястья её рук витиеватым узлом. Девушка завороженно смотрела на волшебные веревки и не помнила себя от шока. Длинный конец верёвки потянулся вверх, вынуждая гриффиндорку вытянуть руки над головой. Грейнджер села на колени, поняв, что где-то сверху зафиксировали её руки. Гермиона приготовилась принять очередную порцию пыток, но Малфой её удивил.
— Эта поза научит тебя смирению. — Маг развернулся и вышел прочь из камеры, напоследок громко хлопнув дверью.
Гермиона неверящим взглядом уставилась в темноту пространства. Она ждала очередной пытки или смерти от заклятья, но Люциус Малфой удивил её своим поступком.
Девушка вдыхала вонючий запах слабыми колебаниями лёгких. Ей было больно, обидно и стыдно.
«Приказ Волдеморта», — подкинуло воспоминание.
«Подруга Гарри Поттер может быть полезной в будущем». — Слова самого Лорда, как приказ о том, что она должна оставаться живой.
Значит, может быть, у неё есть надежда на спасение. Если не самостоятельно, то с чужой помощью. Наверное, друзья себе места не находят от её загадочного исчезновения. И Гарри обязательно что-то придумает.
Впрочем, и Гермиона не была намерена терять времени зря. Она обязательно попытается сбежать из плена, чтобы Малфой не прикончил её голыми руками. Ведь по какой-то неведомой причине, внутри жила уверенность, что мужчина убил бы её сегодня. Убил бы, если бы не преследовал личные цели.
Девушка хмыкнула, удивляясь собственным больным предположениям. Иначе, чем «больными», их невозможно было обозвать. Возможно, неведомое чувство, искажённое пытками, породило в ней мысли о том, что она нужна Люциусу?
Неизвестно.
Неясно и так… плохо.
Очень-очень плохо.
Гермиона вздохнула от поступившей боли к рукам и плечам, скривилась от резкого неприятного запаха. А когда посмотрела вниз, то увидела не собственный позор, как предполагала ранее, а лишь то, что Люциус оставил её сидеть в углу, который служил заключённым туалетом.
Она закатила глаза и улыбнулась, радуясь, что её собственный организм не предал её.
И в этот момент гриффиндорка даже не подозревала о том, сколько раз, в будущем, её тело предаст её.
Глава 6
— Люциус, как дела с грязнокровкой? — Тихий голос Лорда заставил Малфоя напрячься.
Он не ожидал, что Повелитель станет спрашивать о той, до кого им точно не должно быть дела. Прошло шесть дней с момента, когда он привёл грязнокровку в подземелья мэнора и запер. Шесть дней с момента, как Нарцисса Малфой умерла, а мужчина узнал, что Драко очень сильно изменился. Шесть дней с момента, когда Волдеморт решил не завершать войну.
— Она жива, мой Лорд. — Единственный ответ, который пришёл Люциусу на ум. Да и что можно было ответить на такой вопрос?
— И всё? — Спокойно спросил маг.
Что-то в глубине души говорило волшебнику, что это мнимое спокойствие и его ответ не устраивает Тёмного Лорда.
— Да. — В подтверждение своего ответа, Малфой кивает головой, словно до собеседника плохо доходят слова.
— Что ты можешь сказать о ней, — Лорд приложил указательный палец к губам, будто подбирал последующие слова, — основываясь на личных выводах?
Что за больной интерес к вонючей грязнокровке?
Мысленно Люциус дал себе пендаль за такие мысли при Повелителе.
А что он мог ответить? Разве он наблюдал за Грейнджер? Что можно сказать о той, которую ему отдали на хранение без каких-либо указаний на её счёт? Кроме сохранности её жизни, разумеется. Так-так-так, вспоминай Люциус. Что там когда-то говорил Драко?
— Посредственная… — Малфой скривился в надежде подобрать слово, что охарактеризовало бы девушку, и продолжил, — посредственная, примитивная маггла.
Он хотел добавить словосочетание «тупая сука», но не посмел использовать современный лексикон в общении с Повелителем. Лорд может счесть это за скудоумие и дерзость, а Малфою вовсе не хотелось сегодня получать.