— Возможно. Но я начинаю думать, что преступный порыв Люциуса с использованием маховика времени для твоего спасения был сделан зря.
Малфой посмотрел немного в сторону, избегая ядовитого взгляда Повелителя.
— Я так не думаю.
— Тогда докажи, что пользуешься воздухом не просто так, — в глазах того вспыхнула искорка негодования. Взгляд стал чётким, но отстранённым, и он направил палочку на Драко. — Круцио!
Драко думал, что раньше он очень хорошо познал Круциатус Лорда, но этот был в несколько раз мощнее. Лорд был очень зол.
Малфой корчился в приступах агонии, стонал сквозь зубы и заламывал пальцы рук до хруста. Его тело резали сотни ножей, били палками до хруста костей и выкручивали, словно мокрую вещь, но он не кричал. Лорд не любил крики. Точнее, не так, Лорд очень любил, когда жертва визжала, это подстрекало его продолжать пытку. Чёртов садист.
Драко упал на одно колено, приложив правую руку к груди. Сердце билось в ладони.
— Пока я покоряю другие страны, в моей собственной ручные псы устраивают бунт, — сквозь шум в ушах Малфой расслышал злобное шипение Волдеморта.
Заклинание боли отступило, и Драко выдохнул с облегчением.
— Это проблема Сивого, — хриплым голосом отозвался он.
— И он заплатит за это, — Волдеморт подошел к Драко, возвышаясь над ним, — как и ты. Круцио!
Невесть сколько времени Лорд испытывал предел малфоевского тела и разума. Круцио сменялось легилименцией, а та — очередным Круцио. И так по кругу.
Но единственное, что Драко волновало в этот момент — как это всё переживёт Грейнджер.
Лорд пытал его недолго, всего каких-то полчаса, пока не появился Сивый, который опоздал на этих тридцать минут.
Спасибо, псина!
На дрожащих коленках Драко поднялся в полный рост. Его голова была низко склонена, он всем видом выражал принятие и покорность. Словно он был согласен с этим несправедливым наказанием. Тёмный Лорд не должен сомневаться в его преданности и чем-либо ещё.
— Ты меня понял, Драко? — В ответ Малфой лишь кивнул. — Ты должен подтвердить оказанное тебе доверие.
Драко снова кивнул и краем глаза уловил, как Лорд махнул рукой, отпуская его. Он прижал руку к сердцу, что теперь билось редкими тяжёлыми ударами, и, не поворачиваясь спиной к Лорду, вышел из комнаты.
Его тело было изнеможено и кровоточило. На этот раз пытка была сильнее. Драко потянулся рукой в карман мантии, чтобы достать пузырёк с восстанавливающим зельем, но нащупал пальцами лишь осколки битого стекла и влажную ткань. Что ж, Круцио было настолько сильным, что, валяясь на полу, он умудрился раздавить заколдованный пузырёк.
Браво.
Малфой поджал губы и потряс рукав, чтобы достать волшебную палочку. Он надеялся, что та не была повреждена под силой его веса в приступе агонии. Древко скользнуло в руку, и Драко применил Тергео, очищая свою одежду от грязи и крови.
Ему было больно двигаться, но он решительно отошёл от приёмной гостиной Лорда. Остановившись у выхода, Драко применил несколько раз Эпискей, ощущая, как пощипывают заживляющиеся раны. Жаль, ему не хватало магии, чтобы наколдовать полноценное заклинание Вулнера Санентур. Пытки Лорда всегда истощали: магически, физически и энергетически. Благо Драко всегда мог одолжить у какого-то доходяги немного силы, чем он и решил заняться, прежде чем вернуться в свой дом.
* * *
Когда Малфой зашёл в холл, его встретили тишина и темнота. Непривычно и странно, словно Грейнджер здесь не было. Драко фыркнул, подумав, что она могла бы воспользоваться палочкой для того, чтобы наколдовать освещение, а потом одёрнул себя. Скорее всего, она нашла какую-то комнату и заперлась в ней.
Драко хотел проверить её состояние. Он перенёс много боли, и она не могла не почувствовать это…
Малфой прошёл несколько шагов и взмахом палочки зажёг свечи в канделябрах. Повернул за угол и увидел Гермиону, лежащую у подножья лестницы.
В несколько шагов подлетел к ней и присел на корточки: похоже, Грейнджер потеряла сознание. Он повернул её голову, открывая обзор на лицо, и что-то внутри дрогнуло — на её лице была кровь. Драко взглянул наверх лестницы, полагая, что она могла свалиться, но быстро откинул эту мысль, заметив, что никаких ссадин на её лице не было. Скорее всего, Грейнджер стало плохо из-за его пытки. Ему было жаль её. И в одночасье Драко удивился, насколько сильной получилась связь, если любые страдания передавались на физическом уровне. Ему явно стоило беречь себя ради неё.
Малфой коснулся лба Гермионы ладонью и прошептал:
— Энервейт, — и прежде, чем она зашевелилась, произнёс ещё одно заклинание: — Энерджио статем.