Последние слова достали её из сонной пелены, и Гермиона открыла глаза, обнаружив перед собой стопку книг, а под щекой — страницы раскрытой книги, чьи выпуклые буквы отпечатались на её коже. Она подняла голову и обнаружила источник звука — Драко Малфой стоял перед столом, деловито сложив руки на груди.
— Я искала кое-что, — сонным и немного раздраженным голосом отозвалась Гермиона.
— Вижу. Но её здесь нет, — слова Малфоя прозвучали с вызовом, словно только он владел данной информацией.
— Так, может быть, ты скажешь мне, что это? — Гермиона поднялась со стула, растирая щеку и поправляя волосы.
Он не ответил, а просто продолжал наблюдать за ней. Что-то в ней было…
Что-то такое, что цепляло, вынуждая испытывать эмоции, пусть не всегда позитивные.
Драко нахмурился, придя к выводу, что он довольно редко в своей жизни испытывал позитивные эмоции.
Жаль.
Это приятно.
Ничто не сравнилось бы с теплом и эмоциональным насыщением в это время. Драко посмотрел в глаза Грейнджер и в этот момент дал себе обещание, что обязательно подарит им право на нечто большее, чем испытание эмоционального баланса друг друга. Даже если ему придется пожертвовать властью… Даже если придется платить по счетам… Даже если Грейнджер будет против…
— Хорошо, — Драко видел, что Гермиона шевелит губами, но смысл её слов оставался вне его внимания, — если я… Ей сложно было правильно подобрать слова. — Если мы переждем и заклятие прекратит действовать… — Гермиона перестала говорить и обошла стол, привлекая внимание Малфоя.
Он проследил за ней взглядом и, кажется, вышел из прострации. Она продолжила:
— …ты отпустишь меня?
— Нет.
Слишком резко. Слишком быстро и слишком грозно.
Драко ответил на автомате, словно в нем был заложен рефлекс противоречивости. Гермиона отшатнулась от его ответа, словно невидимая волна ударила её в грудь, пробивая силой легкие.
— Да как ты смеешь?! — вскрикнула Гермиона, не в силах совладать с эмоциями.
— Смею, и ещё как, — язвительно ответил Драко.
Он не считал нужным рассказывать Грейнджер всю правду и старался оттянуть момент её прозрения как можно дольше. Хотя понимал, что рано или поздно она догадается. Не могло быть иначе. Грейнджер умная девушка, и в сообразительности ей нельзя отказывать.
А сейчас, пока она не взорвалась от негодования, Малфой решил перевести стрелки.
— Завтра вечером мы встретимся с Поттером, — увидев на её лице замешательство и предчувствуя новый поток вопросов, Драко решил отстраниться от этого.
Он развернулся и направился к выходу из библиотеки, оставив Гермиону наедине с её противоречивыми чувствами.
Но и Драко было нелегко, он ощущал её раздрай и силой воли заставил свои ноги нести напряженное тело и плавившиеся мозги в спальню. Подальше от Грейнджер. Подальше от желания утешить её и внушить спокойствие. Подальше от собственного краха.
Хотя на самом деле Драко давно капитулировал, хотя и старался всячески этому противостоять, включая чувство гордости и упертость.
Дверь с грохотом закрылась за ним, когда он влетел в спальню. Малфой остановился у окна, опершись ладонями на подоконник, а лбом — о холодное стекло. Он прикрыл глаза и шумно выдохнул. Было странно действовать вопреки приказам Лорда, но приятно поступать по-своему.
В отличие от тех преступных деяний, когда он уничтожал Пожирателей, сейчас Драко не чувствовал тревоги из-за бурлящего в крови адреналина и возможности быть пойманным. Зато теперь легкое касание страха лизало его спину в моменты, когда он смотрел на Грейнджер.
Будь его воля, он бы спрятал её ото всех. Навсегда. Для себя.
Она была приятна ему, во всех смыслах этого слова.
Статус крови рассыпался осколками у его ног, когда Драко видел Гермиону Грейнджер, что была так похожа и не похожа на него. А когда он чувствовал её настроение, он сам готов был рассыпаться на осколки. Ему казалось, что столько разных эмоций и ощущений нормальный человек не смог бы пережить. Но разве они были с Грейнджер нормальными?
Когда-то Драко казалось, что на его детскую судьбу выпало много испытаний, ведь он никогда не смотрел дальше собственного носа, считая лишь себя достойным внимания. Но когда Малфой подрос, он осознал, что у многих его сверстников схожие с ним судьбы. Он понял одно — в этом мире он не особенный, не единственный и не первый, кого зло окутывало в тёмное одеяло.
Драко открыл глаза и уставился в их отражение на стекле, вспоминая разговор с Люциусом.
— Почему ты не сказал, что Грейнджер снова у тебя? — со злостью в голосе спросил Люциус, как только Драко переступил порог дома.