— Что у тебя с ней? — выпалил Поттер, вперив взгляд в собеседника.
Его выражение лица позабавило Драко. Поттер выглядел сосредоточенным, будто пытался проникнуть в его разум, но Малфой не чувствовал ровным счетом никакого давления, из-за чего казалось, будто Поттеру приспичило в туалет.
— Жизнь, — ответил он и, видит Мерлин, был честен как никогда.
Поттер кивнул, скорее самому себе, чем Драко. Он прошелся по комнате и, остановившись напротив собеседника, ответил:
— Хорошо, — и прошелся ладонью по волосам. — Хорошо, если ты говоришь, что она в безопасности… — он замялся, но зрительный контакт не прервал. — Большего мне и не надо.
Драко передернуло, но он стоял нерушимой стеной. Слова Поттера прозвучали очень громко и вызывающе. В этот момент он понял, что никому не позволит коснуться Грейнджер. Он запрет ее на семь замков, чтобы никто не имел права говорить так, как Поттер.
Малфой тряхнул головой и решил переключиться на другую и, по совместительству, самую важную тему. Разговоры о Гермионе порядком напрягали его, высасывая здравый смысл.
По мере того, как Драко говорил, Поттер становился серьезнее и серьезнее. Он недоверчиво наблюдал за Малфоем, прокручивая волшебную палочку в руке. Было видно, что Гарри остается начеку. Можно сказать, что до последнего слова он ждал подвоха: будь то прибывшие Пожиратели или проклятье от слизеринца, который говорил нереальные вещи.
— И опережая твой последующий вопрос, я скажу, что у меня свои причины поступать так, как я хочу, — Драко скрестил руки на груди, наблюдая за слегка потрясенным Поттером.
Гарри улыбнулся, наверное, все еще не до конца веря ему.
— Подробнее, Малфой! — он повысил голос, выдавая свое волнение. — Какие причины могут подвигнуть приспешника Волдеморта на измену?
Драко молчал. В его план не входил многочасовой допрос от Поттера. Он отошел от подоконника, у которого простоял последние десять минут.
Меж тем, Поттер рассуждал дальше:
— Ни за что не поверю, что это из-за Гермионы, — он резко замолчал, поняв, что этой фразой унизил свою подругу.
Гарри покосился на Малфоя, пытаясь прочесть хоть какие-то эмоции по его лицу, но тщетно.
— Или это из-за матери?
Драко сжал челюсти. Сейчас Поттер ступил на тонкий лед.
— Слушай сюда, Поттер. Насчет моих мотивов… — Драко прищурил глаза, чтобы казаться убедительнее. — Скажем так, нам двоим, — он выделил это слово, подчеркивая интонацией, — тесно в этом мире, поэтому я немного помогу тебе, — он смерил Поттера недоверчивым взглядом, — как избранному.
Мальчик-который-выжил замер, казалось, он перестал дышать. Перед его глазами картинками проносились воспоминания о том, что он знал про нового Малфоя в обличье лучшего Пожирателя; о том, что ему рассказывала Гермиона.
Мерлин всемогущий! Гарри почувствовал покалывание в конечностях, словно кто-то бросил в него Энервейт. Кончик палочки заискрился, зашипел, а Поттеру казалось, что это шипят его мозги от переизбытка фактов.
Как Гермиона себя вела, когда вернулась из плена…
Как Малфой ведет себя по отношению к ней сейчас и как вел тогда, когда пришел за ней!
За своей…
За Гермионой.
Глаза Поттера расширялись по мере его умозаключений. В голове набатом звучали слова из пророчества: «…потому что ни один не может жить спокойно, пока жив другой...»
Это то, что случилось с ним. Это то, что он узнал под конец. Лучше бы не знал. Да-да, однозначно.
Гребаный снитч открылся в конце. Правда, как и полагал Дамблдор, открылся перед его, Гарриной, предполагаемой смертью. Он предпочел бы знать раньше о своей связи с Волдемортом. Он бы использовал это в своих интересах, в интересах Ордена. Возможно, он бы проявил больше усердия в освоении окклюменции…
А быть может, он завершил бы все давным-давно. Или умер. Хотя вряд ли после его смерти мир изменился бы. Вряд ли Волдеморт остановился бы, а Малфой не приравнял себя к нему.
Ужас понимания отражался в глазах Поттера, и Драко видел это. Он мог бы насладиться, но что-то мешало ему испытать чувство триумфа и собственного превосходства. Он наблюдал почти равнодушно, с толикой понимания и уважения к чувствам другого человека. Он больше не был собой, но поделать ничего не мог. Окклюменция не спасает от такого…
Поттер разморозился. Одним рывком он бросил в Малфоя проклятье, к слову сказать, не Экспеллиармус. Драко с легкостью отразил его, слегка поведя пальцами, словно прогонял видимое только ему одному насекомое.
— Ты создал крестраж! — казалось, Поттер сейчас лопнет от злости или закипит от повышенной температуры тела, что красными пятнами разукрашивала его лицо и руки.