Одновременно Гермиона не могла понять своих чувств. Она хотела и не хотела, чтобы Малфои ответили за свои поступки, ответили за все то, что произошло с ней.
Но в конце-концов, она поняла, что никто не идеален. Люциус был хитрым изворотливым и темным магом, оправдание поступков которого сложно было бы придумать. А вот Драко… Драко был ее сокурсником. Он был таким же подростком, как она, но выбрал иной путь. И не важно, что они все эти годы шли разными дорогами. Важным оказалось то, что в ответственный момент их пути пересеклись и Малфой оказался на ее стороне.
Логику его поступков Гермиона старалась не обдумывать, полагая, что причин для них было слишком много. Она заметила за собой некую мягкость или даже благосклонность к Драко, словно она не могла адекватно судить о его поступках. Характер ее мыслей постоянно находил оправдания и даже понимание в поступках парня.
Анализируя свой первый сексуальный опыт, Гермиона не могла назвать Драко насильником.Теперь она понимала, что он был подавлен и шокирован их связью, раздражен ее непокорностью и непониманием ситуации, и скорее всего сходил с ума от мысли, что часть его души в магглорожденной девчонке, которую он недолюбливал еще со школы. Ее непокорность и неумение держать рот на замке сыграли свою роль — случилось то, что случилось. И нельзя сказать, что она не возвращалась мыслями к тем моментам, когда их слияние повторялось. Она хотела близости, это точно, но тогда упертость была не лучшей чертой ее характера и не давала признать этот факт.
Так, с течением времени, во всех случаях их интимной близости Драко был оправдан, ведь Гермиона находила вполне разумное обоснование его желаниям и отмечала за собой некое влечение к нему.
Отдавая отчет своим взглядам она отбрасывала мысль о его влиянии на собственный разум, полагая, что вполне качественно блокирует воздействие Драко на себя.
В своих размышлениях Гермиона дошла до того, что испытывала жалось по отношению к Малфоям. Она простила их обеих, хотя и понимала, что видеться ни с одним ни с другим не желает. И как бы настойчиво Драко не искал ее чтобы навязать свою волю или что-то там еще, она будет отстаивать себя и свою свободу.
На самом деле, Гермиона попросту не понимала, как привести свои мысли, желания и разум в порядок. От каких психологических травм ей стоит оправится. Понятие плена было общим, ведь помимо этого ужасного факта, она подвергалась многим психологическим пыткам и не только…
Грейнджер долго копалась в себе, убегала от преследовавшего ее Малфоя, Много времени потратила на поиски ответов в литературе и в конечном итоге она обнаружила себя сидящей в неудобном кресле маггловского психолога.
— Мисс Притти, в анкете вы указали, что страдаете от бессонницы и навязчивых мыслей. — Молодой мужчина сидел за столом напротив окна, поставив локти на стеклянную поверхность. Он скрестил пальцы рук и оперся на них подбородком. — Расскажите подробнее о том, что вас беспокоит?
Гермиона уставилась на психолога. С виду молодой, образованный мужчина. Умного вида ему придавали прямоугольные очки, что так хорошо сидели на переносице.
«Слишком молодой» — подумалось ей.
«И кто сказал, что он образованный?»
Внутренний голос мешал сосредоточиться на вопросе, поэтому, Грейнджер перевела взгляд на картину, висящую напротив на абсолютно голой серой стене. Абстракция пестрила изобилием цветов, словно какой-то художник вытер свою палитру о холст и решил, что тот достоин висеть в кабинете психолога.
«Сюда бы пейзаж, а не вот это…»
— Мисс Притти, вы кажетесь отвлеченной. Возможно у кого-то из ваших членов семьи был обнаружен Синдром дефицита внимания?
Гермиона обратила свой взгляд на мужчину, который едва ли был старше нее на пару лет.
«И не умный он вовсе. Это все очки!»
«При чем здесь мои родственники?»
— Нет. — Короткий ответ заставил врача хмыкнуть и сделать какую-то пометку в своем блокноте.
Гермиона прищурила глаза, стараясь уличить мужчину в чем-то крамольном.
Что она может ему рассказать?
«Ничего.» Внутренний голос отзывался не вовремя. Обычно он молчал, давая возможность разыгрывать ее мыслям бурные фантазии.