— Не смотри. Не смотри.
Он нахмурился и продолжил исследовать происходящее.
— Не надо. — Грейнджер определенно боялась, что он что-то увидит.
На секунду Драко допустил мысль о том, что к ее страху причастен его отец, но тут же отбросил эту мысль, поскольку Люциус всецело придерживался консервативности по отношении к магглорожденным.
Тем не менее, Драко смотрел крепко стиснув зубы.
Он просматривал разговор Люциуса с Гермионой, который, к слову, не был вежливым. Было видно, что отец немного поддатый, а Грейнджер довольно дерзкая и нисколько не благодарная за собственное спасение. Ее ответы казались Драко весьма смелыми, и он мысенно восхищался ее силе духа.
Но когда Гермиона обозвала Люциуса «Мерзким Пожирателем» Драко мысленно дал ей оплеуху за такую неосторожность.
«Что слышала. На. Колени.» — каждое слово отчеканено с особой строгостью, и Драко уже знал, кого ему предстоит наказать.
Подобно садисту, который любит измываться над собой, он продолжил наблюдать воспоминание, поскольку уже не мог остановиться.
Гермиона всхлипнула, подавив желание взвыть. Ужасность ситуации казалась ей фатальной. Она захлебывалась горем, понимая, что все это не к добру.
«Сегодня не твой день, грязнокровка». — Драко закрыл глаза, не в силах видеть, как кончик отцовской палочки упирается в ее висок, но он все равно видел ее воспоминание.
«Торео дентес».— в ушах зазвенело и Малфой пошатнулся в неверии.
Он прокрутил воспоминания с удвоенной скоростью, ощущая, как магия внутри него жаждет вырваться наружу в сокрушительном стремлении.
Что-то захрустело и раздался грохот, который выел Драко из сознания Гермионы. Он смотрел на плачущую девушку помутневшим от ярости взглядом, а Гермиона не осмеливалась посмотреть в его глаза.
Головная боль отступила вместе с его присутствием в сознании, и Грейнджер испытала ужас.
Ей казалось, что Драко возненавидит ее, побрезгует их связью и откажеться от каких либо отношений, заперев навсегда в какой-то комнате. Она стыдилась того, что произошло и полагала, что во всем виновата сама.
Словно прочитав ее мысли, Драко проговорил:
— В этом нет твоей вины, — он развернулся и направился к выходу из гостинной.
Гермиона спохватилась и быстро поднялась с дивана, она попыталась догнать Драко, но ее тело испытывало слабость из-за чего ее слегка занесло в строну и она упала. Приземлилась она на осколки, котрые валялись по всему полу. Только в этот момент Грейнджер заметили, что весь пол был усеян стеклом, что вылетело из оконных рам, а сама мебель в комнате изрядно пострадала от всплеска магии.
Она подняла взгляд и уловила выходящего из комнаты Малфоя в руках которого была волшебная палочка.
«Мерлин всемогущий!» — пронеслось в ее голове и не раздумывая, она бросилась следом, понимая куда именно направлялся Драко.
* * *
Дверь с грохотом отворилась и сердце Люциуса пропустило удар. Драко обнаружил отца стоящим в собственном кабинете у стола. В его руках покачивался маховик времени, завершая последний круг и маг исчез не успев ничего сказать.
Драко стоял и смотрел в недоумении на опустевшее пространство, но вскоре расслышал шаги в коридоре. Повренувшись на звук он увидел Люциуса, котрый в радостном настроении шагал к сыну с распростертыми объятьями.
— Получилось! — на выдохе произнес маг и тут же отлетел на несколько метров назад, призмелившись на твердый мраморный пол.
— У тебя много чего получилось! — прошипел парень, и направил палочку на отца намереваясь наколдовать очередное проклятье.
Малфою-младшему порядком надоели все игры с маховиком времени, будь неладно Теодору.
— Сын, — Люциус выставил руку вперед в надежде остановить его.
В этот момент Драко почувствовал, как тонкие пальчики обвили его руку, заставляя опустить оружие.
Грейнджер.
Дрожащая, заплаканная и смущающаяся, взирала на него своими огромными глазами. Аппарировала следом за ним, хотя так боялась мэнора.
— Драко, не надо. — Малфой одернул руку, но Гермиона снова ее схватила, — Он твой отец. — Драко хмыкнул.
Его реакция была неожиданной для Гермионы и очень приятной для ее самолюбия, но все же душевная доброта вопила о том, что она должна предотвратить кровопролитие.
Дальнейшие слова она так и не озвучила, поскольку не могла сказать, что то, что произошло не важно и не имеет накакого значения. Для нее все произошедшее когда-то имело значение, ведь оставило отпечаток на ее сущности.
Но Гермиона давно прошла путь принятия и глубоко закопала обиды.
— Я простила его. — Постаралась воззвать к Драко своей добротой. — Как и тебя, — Тихо добавила и встала перед ним, ограждая Люциуса от гнева собственного сына.
Малфой немного расслабился и опустил руку с палочкой. Он смотрел на Гермиону и видел, как ее облик мерцает, являя ему свой свет. И он поддался ему, чтобы не расстраивать Гермиону.
— Драко, — раздался умоляющий голос отца, — ничто не сгладит вины моих поступков, но позволь мне показать причины моего поведения.
Парень зачем-то кивнул, хотя все еще смотрел на Грейнджер.
— Пойдем в мой кабинет, — Люциус прошел мимо них слегка прихрамывая на одну ногу.
* * *
В этот дивный и полный событиями вечер Гермиона с Драко просматривали воспоминания Люциуса, узнавая жуткую правду о собственных судьбах, которые помнил Люциус. Они с изумлением узнали, что Теодор Нотт был первым, кто предложил изгоревавшемуся отцу, воспользоваться маховиком времени. Благородный порыв Тео был понятен им двоим, а Люциусом воспринят, как знак дани продолжению чистокровного рода.
Драко и Гермиона узнавали о собственных ужасных смертях и о том, как Люциус старался вернуть сына, придя к выводу, что жизнь отпрыска зависит от магглорожденной девчонки.
Гермиона представляла насколько тяжело Люциусу было переступить через собственные принципы и заступаться за нее, оберегая от других Пожирателей.
Драко понял, как отец страдал из-за потери жены и насколько нестабильным было его моральное состояние, раз он позволял себе напиваться и развлекаться с его бывшей сокурсницей.
Вынырнув из воспоминаний, Драко и Гермиона переглянулись, понимая, что седьба в виде Нотта и Люциуса свела их вместе. Но главной их общей тайоной было то, что они были связанны куда большим, чем просто наивные слова и догадки. Драко не знал, известно ли Люциусу про то, что он разделял душу, и кем в действительности стала Гренджер, но ему хватало того факта, что отец с прилежной терпимостью воспринял его выбор.
Наверное, Малфой-старший догадывался, что с Драко что-то не то, раз магия крови сработала в обратном и он готовился во второй раз стать отцом. Но ему хватало того факта, что его «Дракон» жив. Остальное пусть будет как будет.
* * *
Ту ночь они провели за разговорами и распитием испанского апельсинового ликера. Гермиона ощущала прилив вдохновения из-за поступка Драко. Она прониклась уважением к Люциусу, осознавая, что ее давние обиды канут в лету, после этого разговора.
Драко угомонил свою злость, и теперь с сожалением и благодарностью смотрел на отца.
А сам Люциус давно смирился с тем, что ценой жизни сына станет его брак с магглорожденной. Но странным образом он не ощущал злости или отвращения. Он был блгодарен за возможность видеть живым своего первенца до конца своих дней.
* * *
Рядом с Драко ей было спокойно и тепло. Они проспали до позднего обеда в его комнате. В том самом доме, где все началось. Гермиона не боялась этого оставаться здесь, как было прежде. Кажеться, после этой ночи, все встало на свои места.
Она смотерла в окно на плавно уходящее солнце, прислонившись к откосу. За окном созревала весна буйствуя всеми красками природы. Драко остановился позади Гермионы и обнял ее за талию, упершись подбородком на ее макушку.
— Надеюсь, эта история закончилась. — Спокойным голосом отозвалась она, полагая, что Драко понимает, что она говорит о перемещениях во времени и хитростях Теодора.
Малфой усмехнулся и сместив голову в строну проговорил у ее уха:
— Наша история никогда не закончиться.
Гермиона улыбнулась, положив свои руки поверх его. Она поверила каждому слову Драко, поскольку всеми фибрами жаждала всего и много. И только с ним. Слегка повернув голову, она почувствовала дыхание Драко на щеке, а затем их губы сплелись в медленном чувственном поцелуе.
Огненный закат освещал их фигуры, обволакивая теплом и светом, словно знамение единства родственных душ.