— А… где она? — спросила Эми.
Вдруг луч солнца ярким бликом сверкнул на серебристой поверхности удивительного самолета с отполированной до умопомрачительного блеска обшивкой, загадочными темными стеклами, агрессивным профилем и открытым кокпитом, словно приглашая в самое увлекательно-прохладительное путешествие в мире.
— Это, — важно объявил Сергей, когда самолет оказался перед ними, — и есть моя Людмила.
Глава 4
Прочитав на билете слово «Инструктор», воображение Натали сразу стало рисовать ей стильные кожаные скамейки на манеже, тренеров по выездке и породистых лошадей.
Отнюдь не тесные, жесткие кресла и гадкого поросенка.
И дело было не столько в самой няне, которая, конечно, была ужасна. Или в ее татуировках и пирсинге. Совершенно очевидно, что это когда-нибудь испортит ей карьеру, при условии, что она найдет что-нибудь приличное, конечно. И даже не в ее грубости, с которой она встретила их с Ианом. Разумеется, учитывая сложившиеся обстоятельства, никто и не ожидал от нее теплых приветствий и рукопожатий. Отнюдь. Но ругаться как сапожник — это уж, позвольте заметить, совсем неприемлемо. Мягко говоря.
Тем не менее все вышеперечисленное было вполне уместным, учитывая ее положение. И Натали с Ианом были готовы к непочтительному приему и к грубости. Иногда в жизни приходится идти на уступки ради высоких целей. А цель у них была. Информация.
Самым ужасным во всей этой истории была неряшливость Нелли. Вокруг нее валялись фантики и пакетики от чипсов. Ее рюкзак болтался у нее под ногами, вместо того чтобы быть аккуратно запрятанным под сиденье впереди стоящего кресла.
Эта ее привычка горстями запихивать себе в рот орешки и говорить с набитым ртом. Отвратительно. У кого сор на столе — у того сор в голове, как всегда говорили в семье Кабра. Или это из словаря пословиц и поговорок Бартлетта? Впрочем, не важно.
Натали поморщилась, когда няня заговорила с полным ртом.
— Пстити мепевать шво амфаите, вате тенепадэт, — жевала она, брызгая слюной вперемежку с орехами и чипсами.
Иан брезгливо смахнул крошки «Райс Криспи» со своих идеально чистых черных волос.
— Будьте добры, прожуйте, а потом повторите, пожалуйста.
Нелли проглотила кусок.
— Простите, но мне наплевать, что вы там говорите, вам это так не сойдет с рук.
— Неужели? — Иан посмотрел вокруг. — Что-то я не вижу никого, кто бы вам сочувствовал. Или я не прав? Что скажешь, Натали? Нам это не сойдет с рук?
— Послушайте, давайте не будем все усложнять. Ответьте всего на один вопрос… — настаивала Натали.
Они снова и снова задавали Нелли один и тот же вопрос, на который каждый раз получали все менее и менее цивилизованный ответ. Ну ничего, она поймет. Если, конечно, желает себе добра. А если нет, то придется применить другие меры.
— Итак, последний раз тебя спрашиваем — почему Япония?
Нелли раздраженно достала из кармана переднего кресла журнал, за которым потянулся каскад пакетиков от наушников, грязных салфеток и оберток от чипсов. Иан с отвращением стряхнул мусор с колен.
— Потому что у них судоку, ясно? У японских авиалиний самые классные судоку, видишь? Или вы совсем ничего не знаете?
— Чай, кофе, орешки? Другие пожелания? Приятного полета! — услышали они сладкий голос стюардессы.
— Диетическую колу и копов в придачу! — ответила Нелли. — Потому что эти двое не должны здесь сидеть, и еще они мне угрожают.
Иан мило рассмеялся:
— Ха-ха! Ну, кузина Нел, озорница, вечно ты меня подкалываешь. Правда, Эми?
— Правда, Дэниел. Прямо, как у себя в… Хоумдейле.
— О, как правдоподобно! У вас на борту есть полиция? Если нет, то я требую гражданского ареста. У вас бывает такое в Италии… или где мы там летим?
С натянутой улыбкой стюардесса поставила перед Нелли диетическую колу, а Натали покрутила у виска пальцем, типа она у нас того, совсем ку-ку.
За окном иллюминатора мелькнула вспышка молнии.
— Кхе-кхе! Похоже, нас ждет небольшая болтанка… — послышался по связи игривый голос пилота.
Стюардесса с невозмутимым видом повезла тележку назад, следя, чтобы все пассажиры подняли спинки кресел.
— Мне плохо, — застонал Иан и, позеленев, наклонился вперед.
Теперь занервничала Нелли.
На лице у Натали мелькнула едва заметная зловещая улыбка. Операция идет по плану. У них на все случаи были разработаны тайные знаки: это сигнал к действию.