— Ясно. Вы один живете? — внезапно переменил тему разговора следователь.
— Пока один. Жениться некогда, — усмехнулся Николай Иванович. — Работа такая, что крутишься вокруг чужих женщин, а себе все никак не подберешь. А почему вы спросили?
— Просто поинтересовался, — равнодушно ответил Друян. — Чисто у вас, уютно, — оглядел он небольшую комнату. — Я и подумал, что тут женщина хозяйничает.
— Нет, — качнул головой Николай Иванович. — Стоит только раз кого-то к себе пригласить, а потом уж не выгонишь, — убежденно сказал он. — И не заметишь, как она тебя на себе женит. Мать иногда сюда приходит, уборку сделает, а потом уж я сам порядок поддерживаю. Тронутый вниманием следователя, предложил: — Вас кофе или чаем угостить? У меня печенье хорошее есть. Румынское. Шефу недавно знакомые молдаване привезли, а он со мной и Виктором поделился.
— Давайте попробуем, — с улыбкой согласился Друян. — Только без выпивки! — предупредил он.
— Я вообще очень редко пью, — слегка обиделся Николай, вставая с дивана. — Машина пьяных не любит.
Предложение выпить кофе Друян принял, чтобы не нарушать атмосферу доверительной непринужденности, которая установилась между ним и хозяином квартиры во время их беседы. Этот невысокий парень с чистым взглядом серых глаз и незатейливой темной прической сразу располагал к себе: разговаривал спокойно, не рисовался, стараясь произвести на собеседника выгодное впечатление, и не обливал грязью попавшего в беду шефа. И в сомнительных делах вряд ли был замешан. Просто отвозил по приказанию шефа его самого и нужных ему людей по различным адресам. Так что работу у Базовского нельзя было вменять ему в вину. «В этом возрасте каждый хочет иметь все и сразу», — думал следователь, смотря на дорогую японскую радиоаппаратуру, стоявшую на полированном столике.
Печенье действительно оказалось вкусным, с прослойкой какого-то фруктового повидла, а кофе — в меру горячим.
— Кукурузное, — улыбаясь, открыл секрет деликатеса шофер, надкусывая очередной янтарный кругляш печенья. — На вид и не скажешь. Надо будет у этих друзей попросить, чтобы еще привезли. Хотя они теперь вряд ли чем угостят, — безнадежно махнул рукой шофер, вспомнив об аресте своего шефа.
— А вы не знаете фамилии молдаванина, который печенье Базовскому привез? Случайно не Ионеску? — поинтересовался следователь.
— Кажется так, — ответил хозяин квартиры. — Я знаю, где он живет. Виктора туда как-то возил… А вы что, знакомы с ним?
— Слышал про него, но встречаться не приходилось, — ответил Сергей Викторович.
Убрав со стола, Николай Иванович с удовольствием закурил очередную сигарету и застыл на диване в задумчивом молчании, не понимая, что еще может удерживать следователя в его квартире.
— Надоел я уже вам? — понял состояние своего собеседника Друян.
— Почему? Вы же не по своей охоте в гости пришли, — заметил шофер. — Спасибо, что хоть так допрашиваете. А могли бы в другой обстановке…
— Мог бы, конечно, — согласился с ним Сергей Викторович, — но человек все равно скажет только то, что знает. Не больше! Так что неважно, где он это сделает. Нам еще пару вопросов осталось прояснить, и на сегодня закончим, — успокоил он шофера.
— Мне все равно: пару или больше, — отозвался собеседник, — ехать все равно уже некуда.
— Так, — достал Друян из папки какие-то бумаги и снимки. — Вы на дачу к Сбитневу ездили двадцатого июня?
— Двадцатого? — слегка наморщил лоб шофер. — Ездили вечером на какую-то дачу, а к кому — не знаю. Юткевич дорогу показывал.
— А еще с вами кто был?
— Рядом, на переднем сиденье, Виктор сидел, — начал вспоминать Николай Иванович. — По пути захватили одного знакомого Ионеску, а потом возле ювелирного «Топаз» к нам Юткевич подсел. У них, видно, заранее по телефону все было договорено.
Следователь молча кивнул головой, соглашаясь с собеседником.
— Приехали на дачу, я в машине, как обычно, остался, а они втроем вошли в дом. Минут через десять Виктор и тот молдаванин вернулись назад, а Юткевич остался на даче. Виктор чемодан какой-то принес с собой, мы его в багажник положили и поехали в город.
— А чемодан куда отвезли?
— К Виктору домой, — начал шофер прикуривать очередную сигарету.
— Что там было, он не говорил?
— Нет, — качнул головой шофер. — У нас вообще было заведено ни о чем не спрашивать. Не говорят тебе, с кем встречаются или что везут, значит, так надо. Но, видно, чемодан тяжелый был: Виктор даже набок перегнулся, когда в подъезд его вносил. Наверное, какой-то товар купили.