- У меня совсем нет еды. Только овсянка, будешь?
- Ты на диете, что ли? – Спросил просто так, чтобы не думать о важном. А она напряглась. Наступил на больную мозоль?
- С чего бы? Меня моя фигура устраивает. Так как, овсянку будешь?
Олег покачал головой из стороны в сторону. Пригубил чай. Осмотрелся. Небольшая комната, странный, как для девушки, интерьер. Хай-тек, или хай так… Непонятно. Кирпичные стены, покрытые белой краской, такая же белая компактная кухонная стенка и молочный диван, который наталкивал на мысль об отсутствии потомства у хозяйки квартиры. Потому что, когда они с Веркой делали последний ремонт, то единственное, на чем они оба сошлись без споров – было отсутствие марких цветов в интерьере. Ребенок и белый диван – понятия несовместимые. Это понимает каждый родитель.
- Тебе плохо? – Раздалось прямо над ухом, а теплая женская ладошка участливо легла на плечо.
- С чего ты взяла? – буркнул Олег, отстраняясь.
- Ты почернел. Мне так показалось… А может, это щетина… Не знаю, – принялась неловко оправдываться Юлька.
- Нормально все, – отмахнулся от девушки и сглотнул. Ему бы уйти. Нет сил даже смотреть на нее. Но ноги не держали. А тошнота только усиливалась. Наверное, не стоило пить этот чертов чай.
- Тебе все-таки нехорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Не корчь из себя героя, иди… приляг.
- Жалеть меня вздумала?
- Нет. Хотела проявить участие.
- Добренькая, значит? – Он молол чепуху. И подначивал ее, лишь бы сказать хоть что-то, а не молчать. Молчание давило на виски. Удивительно даже, как остро, даже в таком состоянии, все же ощущалась неловкость. И стыд. Да, черт возьми, ему было стыдно.
- Стараюсь. В этом, знаешь ли, нет ничего плохого.
Угу. Кто ж спорит. Верка тоже такая была. Всем помочь, всех спасти… Хорошая она, да только больше не его. Забыть бы, вырвать с корнем. Сам виноват, ушел, бросил, оставил наедине с болью. И теперь расплачивается за собственную глупость. А все напоминает о ней. Даже эта совсем не похожая на бывшую жену девчонка.
- Ты меня осуждаешь? Скажи! – Спросил зачем-то и, видимо, даже ее поверг в шок. По крайней мере, Юлька плюхнулась на стул рядом с ошарашенным видом. А главное, ведь сам не понял, для чего задал этот глупый вопрос! По х*ену ему было мнение этой малолетки. По х*е-ну! Именно так, по слогам. Вот Верка ему не была безразлична, да только поздно теперь. Не его забота, как ему дали понять.
- Что?! Я… Нет, нет… Что ты. Я не осуждаю, наверное… И права не имею, – запинаясь, ответила девушка. Практически правду ответила, если уж на то пошло. Нет, он, конечно, поступил некрасиво. Возможно, кто-то сказал бы - грязно, но… Он ведь любил, наверное. Женщину, которая от него ушла… Люди всегда вытворяют всякие безумства во имя любви. Это их, вроде бы, извиняет… Или нет?
- Угу, ладно… Пойду я. – Олег подхватился резко, и тут же упал назад. К горлу подкатило. – Где туалет? – прохрипел он.
- Сразу за углом!
Мужчина вскочил и, прикрывая рукой рот, рванул к выходу. Здравствуй, Ихтиандр! В тридцать шесть, мать его, лет, он, как прыщавый школьник, обнимался с унитазом. И ведь не мешал ничего. Так, чистый вискарь. Очищенный. Американский. Прошедший уникальный процесс фильтрации древесным углем американского клена… Хреново-то как! Будь оно все проклято!
- Послушай… Олег, кажется? – Ну, надо же, оказывается, не только у него проблема с именами.
- Угу… - пробубнил мужчина, плеснув в лицо пригоршню холодной воды.
- Может, тебе душ принять стоит? И зубы почистить. Мне кто-то из мужиков говорил, что если зубы почистить, то лучше становится.
Олег кивнул. В душ и ему хотелось смертельно. Наверное, даже больше, чем просто уйти. Кивнул, соглашаясь.
- Я сейчас. Полотенце чистое принесу.
Ишь ты, какие церемонии. Полотенце чистое! Хорошая она все же девка. Хоть и бойкая на язык. Вера была не такой. И есть, да только не у него… У другого. Он вчера как раз отмечал первый месяц холостяцкой жизни. Тяжело это - праздновать, когда любишь. Еще тяжелее понимать, что сам виноват. Это ведь не она ему изменила, если уж говорить начистоту. Он… Он ушел, не справившись с гибелью сына. Оставил ее расхлебывать ситуацию, дезертировав с поля битвы. А она справилась! Его сильная Верка… И… не его.
- Вот, полотенце. Дверь на всякий случай не закрывай, – замялась хозяйка квартиры. – Вдруг тебе плохо станет…
Олег кивнул, забрался в душевую кабинку, включил прохладную воду. Хорошо. Вода смывала похмелье и прочищала мозги. Боль возвращалась. Мужчина устало прислонился лбом к холодному кафелю. Закусил костяшки пальцев, чтоб не завыть с тоски.