Два белых остроконечных камня на горе, поставленные один выше другого, указывают судам створ, по которому они должны входить в гавань в узком проходе, между Тигровым Хвостом и Золотой горой.
Вошли в гавань и оказались в скоплении различных судов. На пароходах под разными флагами стучат и визжат лебедки, кричат на разных языках матросы. Вот китайцы на расписной джонке дружно поднимают рыжий промасленный парус и с каждым рывком хором вскрикивают. От западной стороны гавани, где, по словам Морозова, находятся пристань морского пароходства и вокзал строящейся Маньчжурской железной дороги, доносится лязг стукающихся вагонов и свистки паровозов. Шум и разноголосый гам стоит над гаванью.
«Здравствуй, Порт-Артур, город русской боевой славы. Надеюсь, в этом мире ты не сдашься. А я тебе помогу. За четыре года, если с умом взяться, можно многое успеть», – с этими мыслями я по совету капитана Морозова отправился в каюту надевать парадный мундир. Виталий Викентьевич пообещал провести экскурсию по городу и тем местам, где русские офицеры могут замечательно и экзотично отдохнуть. Стоянка парохода в Порт-Артуре была рассчитана на три дня. Большое количество груза надо было выгрузить и загрузить.
Глава 1. Политинформация
Я стоял перед трапом, ожидая капитана Морозова. «Парадная форма офицера Генерального штаба явно не для этого климата. Жарковато, быстрее бы в какую-нибудь тень нырнуть. А ведь только тридцатое мая. Что же будет дальше», – лениво текли мысли в моей голове.
– Тимофей Васильевич, извините, несколько задержался. Собирал вещи, – услышал я за спиной голос Виталия Викентьевича и развернулся к нему.
Надо было видеть лицо Морозова. Всё время, как капитан стал пассажиром парохода в Шанхае, он видел меня только в лёгком белом мундире, который я специально захватил в дорогу, предполагая жару в пути. Наград я на нём не носил, поэтому при нашем знакомстве Морозов, который был старше меня лет на шесть и четыре года назад закончил Николаевскую академию, по своей воле взял надо мною шефство, знакомя со спецификой службы в Квантуне и на Дальнем Востоке. С учётом его любви к разговору, о себе я Морозову практически ничего за полтора дня не успел поведать.
– Да… Это… Как же… У нас же войны-то давно не было… Тимофей Васильевич, а где вы «клюкву» и Георгия заслужили? – промямлил капитан, удивлённо разведя руками. На его мундире не было ни одной награды.
– Виталий Викентьевич, вы обещали меня познакомить с хорошим местом отдыха. Вот там за столом, который не качается, я вам всё и расскажу. Не здесь же разговаривать.
– А я думал, что взял над молодым выпускником альма-матер шефство и учу его жизни, – удручённо произнёс Генерального штаба капитан. – Однако вы хитрец, Тимофей Васильевич, за полтора дня, что мы знакомы, я о вас ничего не узнал. Зато о себе рассказал всё, начиная с рождения.
– Виталий Викентьевич, дорогой, ведите меня скорее куда-нибудь в тень. А то сейчас, как Снегурочка, растаю. Это вы уже акклиматизировались здесь, а я ещё два месяца назад был в заснеженном Петербурге. Признаюсь, наши мундиры для такой жары не подходят.
– Ну что вы, Тимофей Васильевич, какая же это жара. Сейчас прохлада. Но лучше действительно быстрее добраться до места, где мы сможем отдохнуть. В море я себя не очень комфортно чувствую. Наверное, поэтому у меня появляется излишняя болтливость. Приношу извинения, если надоел вам своими разговорами, – произнёс Морозов, когда мы спускались с ним по трапу на пристань, где наблюдалось несколько джинрикш.
Европейцы сокращенно называют джинрикш, перевозящих людей в колясках, рикшами. Японцы первые завели у себя этот простой и самый дешевый промысел человеческого извоза и дали ему название. Я столкнулся с таким способом передвижения во Владивостоке, когда сопровождал Николая в путешествии к его невесте. Но прокатиться на такой коляске тогда не пришлось. Да и цесаревич не стремился. Видимо, ему запомнилась поездка в Японии, когда чуть головы не лишился.
«Сегодня впервые придётся прокатиться на человеке», – подумал я, устремляясь за капитаном Морозовым, который уже садился в одну из колясок, показав мне рукой на другую.
Место отдыха, куда нас по указанию капитана подвезли джинрикши, находилось в грязном переулке, в самом начале китайского квартала. Двухэтажный дом в китайском стиле: внизу бакалейная и виноторговля, наверху, по словам Морозова, ресторан со смешанной европейско-китайской кухней.