– Сашка, расскажи, как вчера там все было, в «Дальнем острове».
– А причем тут твое «бабье царство»? – удивился я.
Обычно такими расследованиями другие занимаются, чаще всего сам околоточный. Все же стрельба, трупы. А ее отдел все больше на кражах да нравственности специализируется.
– Битюгов мне поручил. – сказала Анфиса. – Живая то одна девчонка, она у нас сидит, в колдовской камере. Убить она никого не убила, сейчас решают, как с ней быть, под суд ее или в административном порядке? Ну и расследование вместе с ней мне и досталось.
Так… Интересно. Девчонке достанется по любому, что судом, что «в административном». Анфиса – баба упертая, и у нее есть правило – никакие нападения на стражей законности не прощать. А мне, если честно, девчонку жаль, потому что на самом деле реальной вины я за ней не видел. Она сначала защищалась, а потом просто не узнала урядников с перепугу. Поди узнай в такой кутерьме. Пусть она мне и незнакома, и до ее судьбы дела мне нет, но все же…
– И чего ей будет? – спросил я.
Анфиса пожала плечами.
– Если до завтра решу дело судье не давать, то тогда будем карать в административном порядке. В понедельник всыплю ей сотню, и пусть гуляет, куда хочет, если встанет. А что судья решит, если к нему отправлю – без понятия.
– Анфис, так не за что ее так… – вкрадчиво сказал я. – Несправедливо будет.
– Это с чего? – поразилась Анфиса.
Я никогда в общественных защитниках ничьих прав не числился, да и все знали, что если Анфиса чего решила, то уже точно не свернет. Ситуация возникла, мягко говоря, не традиционная.
– С того, что самозащита это была.
– Так, самозащитник! – пристукнула ладонью по столешнице урядница. – На урядников она напала? Напала. Без намерения убить, правда, так ее ни в чем таком и не винят. Что в городе за такое полагается? Ты бы уже дерьмо качал четыре месяца, а девки мне на расправу попадают. Магию она применяла? Свидетели говорят, что применяла. В драке, то есть не насморк лечила и не фокусы детишкам показывала. Что за это полагается? Сто золотых штрафа, если попалась в первый раз. Но денег у нее нет, это я уже выяснила. Что в ином случае? Опять пороть полагается. Все вместе выходит на двести горячих, да в два захода, но я ей, по доброте своей, в два раза дозу уменьшу. Что еще? Где я не права?
– Анфис, кругом ты права, но… и кругом не права. – я поднял руки в защитном жесте упреждая ответную гневную речь. – Вообще не права, даже. Ты ведь дар мой знаешь, верно?
– Силу чуять? Знаю – кивнула она.
Про эту мою способность, в отличие от умения ловить «взгляды», знали многие. И многие ей доверяли. На это я и рассчитывал.
– Вот я и почуял. Девчонка не первая к Силе прибегла, начал тот колдун, что в портал ушел. Причем с такой силой, что она с перепугу света белого не взвидела. – чуть усилил свои собственные впечатления я.
– А люди говорят, что колдун только щит поставил, и потом в портал ушел – отрицательно покачала головой Анфиса. – Все видели.
– Все видели, да не все чуяли. – возразил я. – Первое заклятье от колдуна пошло через того громилу, которому я башку разнес. Он под управлением был. Колдун его на девку спустил, отбивайся мол, милая, а сам в портал ушел.
Анфиса задумалась. Затем спросила:
– На Правдолюбе поклянешься?
– Поклянусь.
Тут я душой не покривил. Может, я чуток и приукрасил, но от правды не отступил. А Правдолюб… Тут дело такое, если клянешься на этом красном камне, но умышленно лжешь при этом, то руку, что на нем лежит, по запястье сожжет мгновенно. Поэтому такое свидетельство в расчет принимается со всей серьезностью. Другое дело, что ежели человек не врет, а заблуждается, то и Правдолюб его не тронет.
– Все равно ее отпустить нельзя. – помотала головой Анфиса. – Урядников никто ей не спишет. Оба потом к лекарю ходили. Сто горячих, и пусть гуляет.
– Анфис, да она испугана так была, что не то, что урядников, она бы отца родного не разглядела! Ты сама понимаешь, как оно бывает в драке. Кулаками машешь, а тут кто-то прямо под руку. Ну и дашь в зубы, не разглядев. Дело житейское.
Анфиса вздохнула, как будто подчеркивая, как же ей трудно общаться со мной непонятливым.
– Это твои зубы – дело житейское, а у урядников зубы под охраной закона. Дашь в зубы мне, не разглядев, пойдешь дерьмо откачивать. На четыре месяца. Протоколы есть. Отпускать нельзя. Можно или судить, или под мою ответственность отдать.
Анфиса зачем то заглянула под стол, затем выдвинула и снова задвинула один из его ящиков. Затем разозлилась непонятно на кого.
– Да не развалится она от одной порки! У нас такие каждую неделю через «баньку» проходят, и никто не помирает. Эта молодая, зверствовать над ней не будем, так, выдерем для острастки. Вон, половина бордельных девиц уже там побывала.
С этими словами она махнула рукой куда-то в сторону Берега. Тут уже я вздохнул, сетуя на анфисину непонятливость.
– Анфис… не мешай ты контингент свой бардачный с обычной девчонкой. Привыкла всех одним аршином мерить, понимаешь… Не видно разве, что она не из таких? Те все больше из аборигенов, у них розги – вариант нормы, сама знаешь, какие законы в их государствах. Им плюнь в глаза – все божья роса, а эта, не дай бог, еще руки на себя наложит. Она же из «пришлых», сама видишь. Лучше уж оштрафуй ее, это же в твоей власти. Так?
– Нет у нее денег. – заявила Анфиса, вздохнув.
– Сколько, сотня штрафа?
– Сто пятьдесят. Могу скосить половину штрафа за урядников, и половину за колдовство. Так что сто пятьдесят, а было бы триста.