— Пошли в дом, пока ещё видно. У нас теперь много дел. Очень много. А будет ещё больше. И нам ещё идти километров триста.
С утра, сидя на вершине, рисовал карту. Обозначил все видимые глазом ориентиры, по компасу азимуты на них, последними нарисовал домики и задумался: а как это место назвать? И решительно вывел — «Ша!»
Знаете, как образовываются названия мест? Вот идём мы на рыбалку, по Днепру. Проходим Кривулю — это понятно. Потом — Прессовальню. Почему? Так там стояла прессовалка для сена, которое потом тюками с острова на другой берег перевозили. Рядом — Косарка. Там ещё сейчас в разросшихся кустах можно разглядеть остатки сенокосилки. А потом остров Шарфик. Образовалось это название в разгар безудержного разгула демократии, когда никаких контролирующих на реке не было, и можно было съехать на машине на лёд, и катиться хоть до Припяти. Никто тебе и слова не скажет. И вот, по дороге, возле безымянного островка, Рыжий заворочался на заднем сиденье.
— Останови-ка…
— Гена, что такое?
— Сереет…
Гена сорвался, и как благородный человек, чтобы не светить голым задом, побежал в кусты, на островок. Нету, нету, нету… Народ в машине уже начал ворчать
— Гена, давай быстрей!
— Примёрз, небось.
— Гена, да отламывай уже, поехали ловить!
Рыжий прибегает, трогаюсь, и тут он заявляет:
— Шарфик забыл!
— На обратном пути заберёшь!
Шарфик так и не забрали, но название к островку приклеилось. Сидим на берегу, ждём недостающих. Звонок по мобиле:
— Ну, где вы, скоро?
— Да скоро, уже Шарфик прошли.
Утром слышно было плохо, была музыка, что-то образовательное, обзор местных новостей. Расслышал, что есть Египет и есть Франция. Каждый час передавалось то же информационное сообщение. Ещё в эфире, если поискать по диапазонам, была морзянка и работа ЗАС. Значит, людей здесь довольно много. Широта России — это, получается, как Чёрное море примерно, точнее не помню карту. До них ещё топать и топать. Если всё в идеале — за неделю можно будет добраться, только идеала никогда не бывает. Лучше заложиться на месяц.
А сейчас — хорош. Вчера шашлыком грозился, надо выполнять. Сандра хозяйствует, в доме нашлась мука, причём точно нестарая, так что есть вероятность поесть хлеба. Как проснулся — час дрова таскал.
Зверьё совершенно непуганое. В качестве жертвы выбрал самую маленькую козочку из тех, что вышли на край поляны удивлённо посмотреть, что же тут за новые обитатели появились? С пятидесяти метров маузеровская пуля просто снесла ей голову. Много мяса нам не надо — лето, и холодильника в лодке не предусмотрено. Сегодня ещё здесь, завтра пойдём дальше. Осталось из намеченного посмотреть — сбегать по распадку между холмами — дальше к западу он изгибается и через километра три выходит к берегу. Лес вроде умеренно-проходимый.
Да, разделывать тушу, пусть и небольшую, перочинным ножом — то ещё удовольствие. Вырезал самые лакомые куски, остальное спустил по ручью, чтобы не лезло сюда всякое зверьё на запах. Место, конечно, сказочное. Прикрыто со всех сторон, увидеть можно только в упор. Отнёс хозяйке на кухню, пообещал вернуться через пару часов. Хотя хищников ещё не встречал, но с карабином на плече ощущения совершенно другие.
Распадок оказался нормально проходимым, если идти не по самому низу, а чуть подняться по склону — идёшь почти без препятствий. Только перед самой рекой плотно пошло. Вышел на берег, Ипуть здесь чуть пошире стала, течение небыстрое. Выломал два молодых деревца, связал их крестом и выложил на песчаном откосе берега — интересно будет посмотреть, сколько до этого места по реке. Отметка такая, что увидишь обязательно. Сюда дошёл за 40 минут — засекал. Только собрался уходить, как услышал звук лодочного мотора. Над рекой его слышно далеко, оценил дистанцию как километра два. Мотор завелся там, и уходил вниз по реке. Это я удачно зашёл, места, значит, обитаемые. Так что стережёмся. И идём домой, на обед.
Русские фразы потихоньку устраивались в памяти. Вздохнула: устала…
Прислонилась спиной к спине Андро — хорошо так. Надёжно. Надо же, как сложилось: у неё есть мужчина, на которого можно опереться. Как на стену, как на дерево. А можно просто рядом стоять. Те мужчины, с которыми ей приходилось иметь дело, были какие-то взведённые, как это… esaltato. Но об Сандру гасилась любая экзальтация, истерики — те вовсе прямо на глазах сдувались… А без звона — они не умеют.