В зубах у моториста цыгарка, лицо его утомлено: бессонная ночь, вкус соляра во рту, несмолкаемый рев дизеля в ушах - все обыкновенное для подводника дело.
С норда веет холодным дыханием вечных льдов. Но все же здесь теплее, чем на континенте. Днем, когда изредка пробивается солнце, воды густеют в ярчайшей ультрамариновой синеве Гольфстрима - океанской реки, несущей живительное для севера Европы тепло от самых берегов Флориды.
Лодка штормует. Могучий океанский вал накрывает ее своим крылом. Вода на морозном ветру кажется совсем теплой, а соль будто изморозью оседает на лице и на одежде; кристаллики соли поблескивают в углах глаз и на ресницах…
Тепло от Гольфстрима, и штормы тоже от Гольфстрима. В норвежской лоции я читал про наше Баренцево море: «Причина частых штормов и их силы - изумительное распределение температур. Средняя температура на внешней кромке Лофотенских островов на двадцать семь градусов выше средних температур, наблюдаемых в этих широтах в любой точке северного полушария. Таково влияние теплых вод Гольфстрима. И в то же время внутри Финмаркенского плоскогорья мороз бывает иногда так силен, что замерзает ртуть. Природа устроила здесь словно огромный котел рядом с огромным конденсатором пара. И эта титаническая паровая машина работает, производя чудовищно неправильные удары - штормы».
Океан кипит, и линия горизонта с мостика лодки кажется зазубренной; она живая, она все время шевелится, по ней перемешаются острые вершины далеких гребней. Там может неожиданно появиться вражеский корабль. А совсем рядом могут встретиться мина и перископ немецкой подлодки.
Может угрожать и небо: вывалится вдруг из облаков с приглушенными моторами фашистский пикировщик е бомбами, пушкой, пулеметами. Все может быть!
Но пока горизонт чист.
Во время шторма рубочный люк прикрыт. Каждые полчаса голос из переговорного шланга монотонно выкрикивает снизу:
- На мостике!
- Есть, на мостике! - настораживается вахтенный офицер.
- В лодке все в порядке!
- Есть, в лодке все в порядке!..
Так и идет час за часом вперед «Северянка», пробиваясь сквозь шторм и снег к фиорду…
С группой разведчиков в одном из отсеков беседовал Плескач.
- Лет двадцать тому назад, друзья, служил я боцманом на одной подводной лодке. Интересная в своем роде это была лодка - задним ходом она шла быстрее, чем передним, все прямо диву давались. Царство ей небесное - давно уж старушку на металлический лом разобрали… А шефом была у нас швейная фабрика. Славные девушки на фабрике этой работали. Некоторые из них, в порядке шефства, должно быть, за наших ребят замуж повыходили - и хорошо. До сих пор счастливо живут… Приходит однажды девушка с этой фабрики к нам на лодку, спрашивает:
- Где ваш боцман?
А я тогда совсем молоденький был. Напыжился, отвечаю, важно:
- Я боцман.
Она смеется.
- Какой ты боцман?..
Я даже обиделся. А команда рты разинула, ждет, что дальше будет.
- Пожалуйста, - говорю, - я любые тросы срастить могу, любые узлы тебе вывяжу. На горизонтальных рулях стану - и не почувствуешь, как лодка на глубины пойдет. Не веришь?.. Можешь ребят спросить. Ребята, кто у нас боцман?
- Вы, - отвечают ребята.
Разочаровалась девушка.
- А я думала, - говорит, - боцман высокий, да могучий, да с большущими усами.
- Вы бы так и сказали, - смеюсь я в ответ, - что просто усатого человека вам надо!..
Улыбнулась и она.
- Не сердитесь, парень. Раз боцман - получайте!.. И достает красивый алый шелковый кисет и трубку.
- Курите, боцман! Это от- меня.
Смотрю, на кисете вышито: «Боцману подшефной подлодки - от Людмилы Зеленкиной». А я и не курил тогда. Не стал огорчать Людмилу - принял ее подарок. Дружили мы с ней потом, в кино вместе ходили, только недолго - перевели нас оттуда в другую базу. Вот с тех пор я и курить начал. Лет шесть курил людмилину трубку. Потом однажды забыл я ее на разножке в отсеке, а кто-то из ребят сел и раздавил. Очень я тогда горевал.
- Бывает, конечно, что кое-кто из морячков не то что усы, а даже бачки носит, - сказал один из разведчиков. - Но командующий флотом наш об этом вполне определенно высказался. Остановил как-то на улице мичмана с бачками и говорит:
- Знаете, товарищ мичман, вы мне куда больше без этих бачков нравитесь… Пришлось сбрить бачки - всякому хочется своему командующему нравиться!..
Помолчали.
- Чистота у вас, - сказал другой разведчик. - Пылинки нигде не найдешь.