- Флотская служба всякой - и белой и черной - работы требует, на корабле нянек и уборщиц нет, - подхватил старшина-подводник. - Особенно не люблю я, когда иной молодой матрос говорит мне: «Я устал». А с чего устал? Четыре ведра воды, видите ли, из трюма вытащил! Да я тебя еще сорок ведер заставлю вытащить, да тяжести после этого таскать, да после всего вместо отдыха на вахту поставлю! И ты же мне за это потом благодарен будешь!
- Все мы на флоте службу с малого начинали, черной работой не гнушались, - сказал боцман Шапочка. - Любого адмирала спросите, он подтвердит: «Иначе нельзя адмиралом стать». А просто дельным человеком, настоящим мужчиной разве иначе станешь?.. Флот вялых белоручек не терпит. Зато если парень флотскую закалку получил - всем образец!
- Одним словом, труд для молодого человека - великая сила. Победительная сила - где бы то ни было, в море или на берегу… - закончил Плескач вставая.
Глава третья
ВСТРЕЧА НА БЕРЕГУ
Пустынным и суровым казался в ту осеннюю ночь берег фиорда.
Лодка подходила к месту своего назначения. К вершине взнесенной над морем скалы доносился грохот прибоя. Впереди простирался океан. Над холодным, бледным ночным небом трудно было что-либо разглядеть, но разведчику Маслюкову показалось, что на самом гребне скалы шевелятся какие-то силуэты.
Пока «тузик» - крохотная шлюпка продолжала перевозить с подводной лодки на берег остальных разведчиков, Маслюков и Бровков взобрались на скалу. Подозрения подтвердились. Бесшумно приблизившись к странным силуэтам, разведчики увидели двух молодцов, внимательно наблюдающих с вершины скалы за тем, что происходило внизу, у моря. «Немцы», - решил Маслюков.
- Тсс! - негромко сказал он, вскидывая автомат. - Штиль! Полный штиль! Шума не надо…
Так же угрожающе вскинул свой автомат и Бровков.
Оба незнакомца обернулись и, вскочив, испуганно подняли руки. По одежде они были похожи на рыбаков. Один из них был пожилой, другой казался Совсем юным.
- Позвать бы Надю, пусть объяснится, - сказал Маслюков.
- Подождем, - посоветовал Бровков.
Скоро из-за камней показались остальные разведчики - капитан Мызников, Надя и матрос Туркин.
- Знакомьтесь, - деланно зевая, сказал Маслюков.- У нас тут веселый разговор. Только они по-русски - ни в зуб ногой…
Но, ко всеобщему удивлению, пожилой пленник вдруг заговорил по-русски. Он произносил русские слова с большим трудом, но вполне отчетливо.
- Вы… русские? - спросил он.
Мызников, начавший кое-что понимать, отстранил Надю, пытавшуюся заговорить по-норвежски, и жестом приказал ей молчать.
- Кто вы такие? - обратился капитан к пленникам.
- Мы есть рыбаки Норвегии, - с готовностью ответил ему пожилой. - Я Оге Хомстен, а это мой сын Тулейф. Я был у вас в России. Давно был… Прежде…
- Что вы делали здесь сейчас?
- Мы видели корабль из воды. Мы думали, германский. Мы смотрели. Мы… - тут Оге с опаской посмотрел на направленные на него дула автоматов Бровкова и Маслюкова, - мы боялись…
- Опустите же автоматы, чёрт подери! - крикнул Мызников разведчикам.
Маслюков и Бровков опустили оружие.
- А Тулейф тоже говорит по-русски? - поинтересовался Мызников.
Тулейф, поняв, о чем идет речь, широко улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Сколько вам лет, Тулейф?
- Шестнадцать, - быстро ответил за Тулейфа Оге. - Ему шестнадцать. Вы будете оставаться здесь?
- А вы хотели бы этого?
- Мы хотели бы себе добра, - уклончиво ответил Оге.
- Чего же вы хотели бы?
- Чтобы не было войны. Чтобы не забирали у нас рыбу. Детям надо есть. Надо хлеб, рыбу, корову. Надо сапоги.
- Почему же у вас нет?
Оге поежился, с особенной внимательностью оглядел разведчиков и лишь после этого снова спросил:
- Вы, правда, русские?
- Русские, советские.
Оге помолчал и после раздумья вздохнул.
- Мы бедные рыбаки. Нам нужно ловить рыбу. Мы боимся войны.
Надя снова попыталась заговорить с норвежцем. Мызников остановил ее рукой.
- Садитесь, фрекен! - повелительно сказал он ей, указывая на камень.
Надя недовольно пожала плечами и молча села. Присел на соседний камень и Мызников.
- Кто здесь живет? - спросил он норвежца.
- Я и Тулейф, - ответил Оге. - Хозяйка умерла. Далеко больше никто не живет. До самого Сиэльвэ. Там город и дорога. Там германские солдаты. У нас, - показал он в сторону, - дом здесь.
- А ты совсем не говоришь по-русски? - спросил Мызников Тулейфа.
- Зовсем немного, - сказал Тулейф. - Три слова. Хорошо знаю: «Норвегия будет свободной».