— Хорошо. Сообщи князю что я буду обязательно! — ответил «престолодержатель» своему секретарю, а сам стал размышлять о втором шаге к абсолютной власти, который ему следовало сделать после разгрома еретиков «честных»: как можно скорее провести имперский съезд, собрание высокой знати, и на нём добиться принятия законов что отменяют большинство полномочий императора.
Дело было сложное и опасное, но благодаря всем последним событиям имело немалый шанс что бы успешно завершиться: «Знати, обещать деньги и полномочия, кому что. Солдат пугать междуусобицей и прекращением выплат жалования, простецов — голодом при гражданской войной!» — бормотал себе под нос министр, вышагивая по своей палатке. — Надо опередить наследников и проводить съезд внезапно, как можно скорее, не допуская отъезда кого из вице королей в свои земли — иначе они, как недавно Амвросий, приведут собственную армию под стены столицы! Быстрый съезд имперской знати, в честь победы над ересиархом Руфусом, далее внезапно поднять вопрос об императорских полномочиях и их урезании, также быстро провести голосования. Всё получится, конечно же получится…
Вечером того же дня, в сопровождении двадцати своих телохранителей минардов и людей которым более всего доверял последнее время, личного врача Феофилакта и секретаря Тарасия, главный имперский министр прибыл в ту часть имперского лагеря, где располагались многочисленные вычурные палатки и шатры отряда князя Гассакса, Избирателя и известного в империи чудака, обожающего всех шокировать чем невообразимым.
Огромный «шёлковый дворец» князя состоял из пяти палаток: большого шатра в середине и четырёх поменьше, прилепленых ко всем бокам своего большего собрата.
Зайдя внутрь данных чертогов, Дезидерий был тут же встречен самим радушным хозяином, с добродушным, почти полностью округлившимся лицом и телом, похожим по состоянию равностороннего шара, практически всегда улыбающимся, человеком: «Дорогой наш Дукс и «престолодержатель!» — затараторил немедленно князь Гассакс, как только смог добраться до министра и взять его руку в свои пухлые ладони, — «Прошу немедленно присесть за наши скромные столы, вон там…. Да. Где собрались лишь все свои.»
Князь провёл улыбающегося и вежливо, кивками, отвечающего на приветствия, министра за столы в одной из боковой палаток, так как центральный шатёр занимала сцена, на которой сейчас боролись несколько пар полуобнажённых борцов натеревшихся маслами, а чуть по бокам от них, фокусники жонглировали фруктами, взятыми со столов, и веселили своими умениями собравшихся, особенно подростков, из числа отпрысков высокой знати.
Главного имперского министра усадили за стол, где уже сидели остальные бывшие в походе Избиратели, пара имперских князей, четыре герцога и один маркграф, чья марка соседствовала с ныне мятежной Амазонией и выходила одним из своих морских заливов в сторону располагавшейся рядом Островной державы.
Хлебосольный хозяин тут же потребовал что бы принесли языки мурен в соусах и огромных морских раков, которые для него доставлялись живыми, в бочках с морской водой и сложной процедурой сохранения жизни в данных существах с клешнями, что бы личные повара князя Гассакса могли готовить их для своего господина и его друзей, максимально свежими.
Хозяин всего этого полевого пира хлопнул в ладоши и скомандовал: «Лошадки!» После чего громко расхохотался подмигнув министру иуселся рядом с ним. Слева от Дезидерия находился князь Гассакс, а справа, гросскомтур ордена «Чёрного единорога», Тибальд.
Тем временем на импровизированную сцену выскочили четыре девушки подростка, худые и стройные, удивившие своими пропорциями тела министра, знавшего что князь предпочитает пышных дам и начали танцевать какие то дикие пляски.
Девушки были полностью обнажены и лишь условное облачение, в виде конской сбруи и конских же хвостов, видимо привязанных к их поясам, было надето сверху на тела обнажённых юных прелестниц.
Девушки высоко прыгали показывая свои упругие голые ягодички и хлопали в ладоши, громко истошно визжали и что то выкрикивали. Подбегали к столам где находился и министр Дезидерий, и бесстыже наклонялись, став задом к столам с пирующими грандами или ещё как.
Если жрецы Хорхе и Виллиам, недовольно морщась, что то бурчали, то остальные присутствующие возле министра мужчины лишь громко гоготали и упрашивали князя Гассакса, как хозяина мероприятия и самих танцовщиц, уступить им на ночь «в-о-о-о-н ту, что сейчас своих хвостом крутит как бешенная, ну да — чёрненькую, с крохотной грудью вишенкой!»