При таком расположении, как объяснял секретарь своему господину, никто из наследников не сможет прославиться тем что он или его люди первыми ворвались в лагерь еретиков или опрокинули их, и не смогут, если им что взбредёт в их высокородные пустые головы — просто покинуть поле сражения, обвинив остальных в неуважении к его положению и прочей ерунде.
Они обязательно примут участие в битве, но лишь когда сам министр Дезидерий им это разрешит и если и получат свою долю славы, за победу, то явно многократно уступающую тому валу признания и успеха, что свалится на голову самого Престолодержателя: за разгром «честных», захват Руфуса и дальнейший суд над ересиархом, возвращении империи её земель и городов, что сейчас находятся под властью еретиков и усмирение тех из них, кто собирались «захватывать и делить» имущество лучших людей государства.
С такими доводами можно было и на имперском съезде знати смело аппелировать через головы Избирателей и к ним примкнувшим прочим высшим «знатцам» из грандов.
Тарасий считал что победа над еретиками и устранение угрозы для знати и негоцинтов со стороны «честных» что желали делить имущество поровну, позволят Дезидерию создать собственное ядро поддержки, из числа не примкнувших к Избирателям высокой знати и тех аристократов, которые были на ступеньку ниже её в иерархии титулатур империи, и именно Престолодержатель станет «третьей силой» в скором конфликте между нследниками и условной «коллегиальной группой», что собиралась лишить будущего императора его нынешней законной власти и ограничить сугубо представительскими обязанностями.
По мнению секретаря, Дезидерий мог бы перед съездом провести переговоры и заручиться поддержкой части знати, а уж на самих имперских сборах аристократии — вначале напрямую стравить Избирателей и наследников, сразу же поставив вопрос о полномочиях на обсуждение, а в дальнейшем, постоянно проводя переговоры и консультации между ними, провести «иное решение», что ослабит как четверых вице королей, так и высшую знать, в пользу главного имперского министра, который будет при них арбитром и решальщиком спорных ситуаций.
Сейчас, на военном совете перед скорой битвой, важно было устранить любую возможность отличиться кого-либо кроме самого министра Дезидерия, как верховного полководца похода и посему, как ранее и сговорились с Тарасием, министр объявил наследникам где именно будут располагаться их отряды: во второй линии, между штумовыми частями первой волны и резервами поддержки наступения.
Амвросий и Борелл было начали громко возмущаться, в отличие от безразлично сидевшего Джанелло, которому похоже вся эта «игра в солдатики» быстро опостылела или угрюмо усмехавшегося Лиутпранда, который качал головой с таким видом, словно бы давно понял что именно так министр Дезидерий и поступит.
Однако вскоре пара из Кельрики и Гарданы успокоилась и согласилась признавать руководство именно главного имперского министра, не только в походе — но и самой битве, в частности.
Этому помог окрик фанатичного старика Избирателя Хорхе, главы храма Карающего Жара: «Хватит делить власть! Разорвите псов Руфуса на части и все дела! Не ведите себя как голодные кобели в драке за кость!»
Далее выступал уже сам министр Дезидерий. Наследники, что могли ему перечить, молча уставились перед собой, а остальные присутствующие, особенно командиры тех самых отрядов что и должны были вскоре громить засевших на холме еретиков «честных», чуть не открыв рот внимали плану Дезидерия… Такой ахинеи они давно уже не слыхивали!
Тарасий, как и сам министр Дезидерий, никогда не имел никакого отношения к военному делу и искренне считал что там всё довольно просто: главное хоть чуток разобраться где какой фланг и как управлять солдатиками в поле, словно фигурками из слоновой кости, в многочисленных играх что развлекали знать и самого покойного императора, долгими зимними вечерами во дворцах. Солдатики покорно исполняют любой, самый самоубийственный приказ и для них является честью погибнуть за идею своего командира.
Посему нынешний фаворит Дезидерия и предложил министру простейший план скорого разгрома еретиков: атака тяжёлой штурмовой пехотой в латах, вверх на холм, разбор хлипких повозок и баррикад и вторжение в лагерь, внутри которого будут сидеть в основном оборванцы с кузнечными молотами или секирами лесорубов.
Кавалерия обходит по флангам Холм и если тяжёлая, найдя себе подходящую тропу, старается подняться на вершину для поддержки действий пехоты при штурме лагеря, то лёгкая — просто скачет вокруг немалого возвышения где засели еретики и ведёт обстрел подкреплений еретиков, если таковые объявятся или помогают при преследовании бегущих толп «честных», когда их лагерь на холме падёт и они постараются спасти свои никчемные жизни в бегстве.