Министр, не желая что бы городская стража видела что его людей убили не привычные всем воры или «кинжальщики», но вначале пытали, и посему согласился только на допрос Клотта, которому, после изобличения его связи с инквизицией, не доверял и который сегодня был поразительно активным и разговорчивым, на так неожиданно произошедшей общей встрече с Дезидерием.
— Клотта допросите по полной процедуре! — требовал Дезидерий у Грогго. — Эта скотина способна на всё… Ну да ладно! Через час будет первый, после переыва на этот совершенно ненужный поход, общий государственный совет, в расширенном составе — и мне стоит получше подготовиться к выступлению на нём. Поговорим вечером о наших действиях и обезвреживании моих, ставших обузой, старых старших агентов!
Лекарь и командир минардов с поклонами удалились, а министр, вздохнув что нет более привычных ему троих доверенных секретарей, для беседы и совещания перед сложным исполнением задуманных планов — стал готовиться к выходу в тронный зал императорского дворца, где и должен был пройти первый, после разгрома от ересиарха Руфуса, общий государственный совет.
Немного прорепетировав свою первую встречу: жесты и осанку, мимику лица — после бегства с поля битвы, при свидании с наследниками и их советниками, а также прочей имперской высшей знатью — Дезидерий, довольный увиденным в зеркале, отвесил сам себе поклон и величаво направился в тронный зал.
Ранее было оговорено, что на первом заседании обсудят лишь общие вопросы, в связи с большим количеством явно лишних людей будущих там присутствовать, из числа грандов империи и Избирателей, и только когда прочие посторонние удалятся из императорского дворца, наследники и министр поговорят в рамках «малого имперского совета», о том что стоит предпринять и какие эдикты безотлагательны к скорейшему изданию.
Престолодержатель успел за время своего нахождения в столице немного успокоиться и последняя его встреча с четвёркой агентов, что уверили министра, как могли, что к нему претензий почти ни у кого нет, совершенно привела его в отличнейшее настроение.
Битву он конечно же проиграл, но никак не войну! На подавление ереси Руфуса можно будет отправить рьяных к битвам наследников и полководцев империи, частично заняться и прежними мятежными королевствами провинциями державы, а самому, ведя переговоры с Избирателями и высокой знатью, сговорится о новом порядке в иерархии империи: урезании полномочий единоличного правителя державы и устройстве правящей комиссии, которую, что Дезидерий не исключал в нынешних условиях — он сам может и возглавить, соврав Избирателям и наследникам что «временно».
Подобное решение несколько уменьшало его нынешнюю власть, зато оставляло место для манёвра и главное: гарантировало что никто не вспомнит о том что именно он, Дезидерий, командовал имперской армией в столь провально проигранной битве с «честными», и бежал с поля сражения, оставив армию в хаосе и панике.
В хорошо знакомом министру огромном тронном зале, вымощенном красноватым мрамором, редкими серебристыми зеркалами и огромными, до самого высокого потолка, гобеленами — уже сидели за своим почётным столом все восемь Избирателей.
По причине поражения от Руфуса, пришлось вызвать в столицу и маркграфа Руггера, ранее бывшего в восточной марке, вызвать вместе с половиной его людей, для пополнения потерь имперцев в недавней битве…
Избиратели крайне холодно поприветствовали главного имперского министра. Никто не поднялся со своих кресел и скорее даже наоборот: Хорхе, глава храма «Карающего Жара» — тот откровенно шептал шамкая что то оскорбительное, провожая ненавидящим взглядом Дезидерия. Комтур ордена «Чёрного Единорога» Тибальд также не скрывал своего раздражения, при виде министра: по слухам, его орден потерял в недавнем сражении с еретиками около пятой части всех рыцарей и множество сержантов и боевых кнехтов, и сейчас Тибальд постоянно требовал от структур империи помочь своей организации восстановить её боевой потенциал.
Остальные Избиратели лишь коротко кивали и отворачивались, явно не желая показывать какого даже намёка, на доброе отношение к человеку, проигравшему столь важное сражение и чьё руководство принесло в походе настолько большие потери державе — как людей, так и имущества.
Высокая знать, гранды империи — эти по разному приветствовали вошедшего в зал министра: кто ему откровенно радовался, кто отворачивался и даже не пытался с ним поздороваться. Здесь не было столь явного холодного презрения, как со стороны Избирателей, но и дружеским, отношение к себе со стороны грандов, министр назвать не мог.