Может, действительно — сон?
Что сделать, чтобы проснуться?
Ущипнуть себя за лодыжку?
В эффективность разрекламированного литераторами способа не верилось. Игорь испытал достаточно болезненных ощущений, чтобы прийти в себя: холод, забитое колено… Оно, кстати, до сих пор дает о себе знать… Разве способен простой щипок сквозь многоликую болевую гамму пробить дорожку в реальность?
Закричать?
Попробовал. И едва расслышал собственный голос. Вокруг же ничего не изменилось.
Сон явно затягивался.
Хотя, какой, в черта, сон?..
Сон…
В мозгу что-то резко откликнулось на ключевое слово. Вспыхнуло молнией, пронеслось метеором и не позволило себя поймать. Хотя, зацепочка осталась…
Игорь не мог вспомнить картинок из мучивших в последнее время кошмаров, но ощущения узнал. Они были такими, как сейчас…
Что еще?
Видел смутные тени… Может, волки? Было страшно… Но присутствовало и хорошее… Нечто постыдное и приятное одновременно. То, о чем никому не рассказывают…
Всегда после таких снов он мучился, пытаясь пробить завесу тьмы. А, когда не получалось, с нетерпением мазохиста ожидал следующей серии кошмара…
Игорь в изнеможении опустился на снег, холода которого давно не ощущал.
И, наверное, отключился.
Не совсем.
Он по-прежнему чувствовал исходивший от деревни ужас, ему так же хотелось убежать, и он так же осознавал, что убегать некуда. Ему не позволят этого сделать…
Правда, воспринималось все, как бы между прочим, словно происходящее не имело к нему отношения. Будто душа и тело разделились и существовали по отдельности. Мысли еще копошились, а ощущения пропали. Мозг фиксировал, а тело не подчинялось. Притом, фиксировал автоматически, равнодушно, по привычке. Даже мысль о смерти стала безликой констатацией очевидного. Единственной эмоцией, которую она пробудила, стало облегчение. Ведь после прихода смерти прекратится кошмар, свалится непосильная тяжесть давящего страха, и он сможет отдохнуть.
По настоящему!
Говорят ведь, что смерть приносит покой.
Вечный покой…
Прежде, чем оборвалась тоненькая ниточка, связывающая с реальностью, Игорь успел увидеть грустное лицо любимой, теперь он не сомневался в этом, девушки и, кажется, даже услышал ее голос:
— Я позвоню…
Слова возникали из ниоткуда и убегали в небытие. Ими была пропитана сама Вечность…
Тяжелое сопение и смрад.
Нестерпимый, тошнотворный. От него спазмами сводит желудок.
Хорошо, что с утра ничего не ел, иначе довелось бы краснеть даже в аду…
А ведь я действительно в аду. И это черти тащат меня к котлу с горячей смолой…
Мысль не расстроила.
В котле должно быть уютно и тепло…
Правда, сам процесс доставлял неудобства. Тащили небрежно, словно мешок с картошкой. Воротник курточки впился в горло, от чего дышалось плохо, с трудом…
Дышалось…
Стоп!
Что-то не так…
Если он умер, то не должен ощущать тела. Ведь тело остается на земле. В ад или рай улетает только душа. Безликое эфемерное облачко, сгусток энергии, который, словно батарейка, до поры до времени питает тленную оболочку…
Игорь открыл глаза. И убедился, что кошмар продолжается.
Две кошлатые тени, выдыхая вонь, вцепились клыками в курточку и куда-то его тащили.
Куда?
Зачем?
Игорь понял: ему не дадут умереть, пока он не достигнет конечного пункта.
Кем определенного?..
Единственным положительным изменением стало отсутствие страха. Или источник, посылающий импульсы, исчерпал себя, или волки сумели преодолеть барьер. А, может, решили обойти препятствие, оказавшееся опасным для их подопечного?..
Куртка за что-то зацепилась.
Игорь застонал, и волки тотчас остановились. Они, по-видимому, сами были не прочь отдохнуть.
Выпустив ношу, носильщики отошли на несколько шагов и уселись на снег. Их собратья обступили парня тесным кольцом. Не из-за боязни, что убежит. Скорей, чтобы видеть его и оказать помощь, если она понадобится.
Игорь больше не сомневался, что волки не причинят ему вреда. Более того, был уверен, что в случае опасности станут на его защиту.
Откуда такая уверенность, объяснить не мог.
Он этого не знал.
Чувствовал!
Волки были простыми исполнителями. Хозяин приказал доставить его невредимым, и они это сделают…
Игорь попробовал пошевелить рукой, затем присел и, хотя с трудом, поднялся на ноги. Стоял на снегу лишь в носках, ботинки потерялись. Наверное, недавно, потому что ступни еще полностью не окоченели.
Понял, что находится в деревне. Правда, не на окраине. Тени строений теперь громадились со всех сторон. Они по-прежнему были безликими, словно призраки. От них веяло холодом запустения…
Кроме посапывания волков да скрипа снега под их переминающимися лапами не было слышно никаких звуков. Вокруг простиралось мертвое царство.
От осознания этого становилось зябко и неуютно. И, хотя апатия, казалось, полностью овладела парнем, появилось ноющее чувство ностальгии. Тоскливая боль от осознания несбыточности желаемого. Хотелось уловить запах свежего дымка, увидеть хоть одно освещенное окно, услышать хоть что-нибудь, издаваемое человеком. Даже голос брешущей собаки показался бы сладкой музыкой…
Только ничего такого не было и, наверное, быть не могло…
Игорь сделал шаг.
Просто, чтобы проверить, остались ли силы?
Серые стражи расступились, словно поощряя его действия и вместе с тем, указывая нужное направление…
Игорь не испытывал никаких чувств, когда его глаза во тьме обволакивающей ночи разглядели крохотный желтоватый огонек. Просто слегка изменил направление, ориентируясь на мигающий маячок, и машинально передвигал одеревеневшие, словно ходули, ноги. Ожидал, что волки возмутятся, однако, они ничем не высказывали неудовольствия.
Значит, туда ему и нужно…
Значит, так и запланировано.
И радоваться особо нечему: все было предрешено заранее…
Огонек медленно, но приближался. И хотя его свет иногда исчезал в снеговой круговерти, мгновение спустя появлялся снова, подтверждая свою реальность и незыблемость.
Не оставалось сомнений, что это светящееся окно. А вскоре можно было угадать более темную тень стены и островерхой крыши.
Столь желаемое недавно воплотилось в действительности, и все же, вопить от восторга почему-то не хотелось. Даже ароматный дымок, стелившийся от печной трубы, и неопровержимо свидетельствующий о жилье обетованном, близком тепле и уюте, воспринимался, как нечто, само собой разумеющееся.
На радость не осталось сил, а все эмоции оказались давно растраченными.
Игорь наткнулся на низкий плетень, не удержался на ногах и, подмяв его, свалился в сугроб. Снова подняться не смог и последние метры к невысокому деревянному крыльцу добирался ползком. Каким-то образом взобрался по обледеневшим ступенькам, дотянулся непослушной рукой до перила…
Под тяжестью его тела дверь отворилась. Он провалился в темную глубину помещения и, успев испытать обволакивающее блаженство теплого воздуха, потерял сознание.
Судя по мерцающей на столе лампе, надворе по-прежнему была ночь.
Та ли?
Этого Игорь с уверенностью сказать не мог.
Да и какая разница?
Он чувствовал себя хорошо и комфортно. Было неимоверно приятно ощущать давно позабытое тепло, слышать убаюкивающее потрескивание горящих в печке дров, вдыхать сладкий аромат высушенных трав.