– Тебе не о чем беспокоиться. Если вдруг что-то произойдет, ты непременно узнаешь, как поступить.
Я вспомнила, что порой бывало так, что К. говорил о чем-то, будто для него не существовало будущего, которое он не мог бы себе представить. И наконец я поняла, что значили его слова.
Код города, указанный в номере, был мне незнаком. Я находилась в растерянности, не знала, стоит ли мне звонить по нему и как затем объяснить то, что произошло. Не знала, кого мне искать и должна ли я раскрывать свою личность или личность К. Прежде всего сомнений добавляло то, что предыдущий владелец ни разу так и не открыл этот конверт, хотя он казался довольно старым, а значит, и не пытался позвонить по этому номеру. Если я решусь позвонить, но мне так и не ответят, то гарантии К. растворятся в воздухе, а это означает, что я не смогу сдержать обещание, данное мной К. Это очень усложняло ситуацию. За пределами нашего дома К. и так больше не существовало, и я была обязана хранить в тайне то, что он жив. Даже если меня никто не заставлял это делать. Просто моя жизнь после встречи с К. вынуждала к этому обязательству.
Держа записку в руке, я откинулась на спинку кожаного офисного кресла К. в кабинете. И только тогда я почувствовала тепло света, струящегося через матовое стекло окна. Пока я смотрела на номер телефона, в тишине я напрягала слух, как будто бы пытаясь услышать, как К. встает с постели в своей комнате, но все, что я слышала, – лишь свое медленно успокаивающееся дыхание.
Дрожащими руками я достала из кармана телефон и начала искать код города, указанный в записке. Это был город L, до которого нужно добираться более трех часов на машине. Затем я полностью ввела номер телефона в поисковик, но никакой полезной информации не обнаружила. Я искала и по коду, и по последним четырем цифрам номера, объединив в запрос слова «похоронное бюро» и «гробовщик», но все было напрасно.
Оставалось просто набрать номер. Я услышала гудки, это был обнадеживающий знак. Приподнявшись было с кресла, я вновь присела, а потом окончательно решилась встать и начала ходить по кабинету, окруженному книжными полками. Я думала о том, с чего мне стоит начать разговор, когда человек на том конце телефона ответит на звонок.
– Вы довольно поздно.
Мужчина, поднявший трубку, заговорил первым. Его голос был тонким, высоким и звучал как-то саркастично. Этот человек казался таким беззаботным, будто уже все знал, но все же я задавалась вопросом, действительно ли он догадывается, по какой причине я звоню?
– Я скоро буду.
– Не…
Но он быстро положил трубку, что было очень эгоистично. Откуда он знает, где я нахожусь? Что он собирается делать, когда приедет? Я сразу же стала перезванивать ему, но он больше не отвечал. Сколько бы раз я ни пыталась дозвониться, исход был один.
Я не сразу догадалась, что человек, которого я встретила в поезде, и тот, кто потом внезапно позвонил мне, – один и тот же человек. Тогда я думала, что звонивший мужчина просто ошибся номером в поисках кого-то другого.
– Вы ошиблись номером.
– Погодите. Пару месяцев назад у вас одалживали телефон, чтобы позвонить. Помните?
Какое-то время я просто молчала не в состоянии дать ответ из-за несоответствия информации, которая имелась у меня. Если бы я не узнала о смерти К. ранее, то, вероятнее всего, я бы просто повесила трубку от разочарования. Но я знала о его смерти, уже знала, кто он такой, хотя он и не представился должным образом. Телефонный звонок от умершего человека… В этом было нечто зловещее. Однако меня какое-то время одолевали сомнения, ведь после смерти К. с моей стороны было слишком наивно думать, что мужчина, которого я тогда встретила, и звонивший мне – один человек.
– Вы случайно не писатель К.?
В ответ он молчал. Вскоре послышался тихий смех, мужчина как будто нарочно убрал телефон, чтобы его не было слышно, а затем он разразился громким кашлем.
– Прошу прощения. У меня к вам есть просьба.
– Вы ведь писатель К.?
– Как вы смотрите на то, чтобы встретиться и поговорить?..
Я, сама не понимая того, как это произошло, записала адрес, который он мне продиктовал. Я допускала мысль о том, что это могла быть чья-то злая шутка или кто-то просто ошибся номером. Но даже если это было так, я была готова обмануться. Возможно, это звучит безумно, но ощущение, когда тебя зовет тот, кто, казалось бы, уже мертв, – это нечто ошеломляющее. Может, безделие, которое так затянулось, сыграло свою роль, не знаю. На самом деле я вообще не могу объяснить это. Но уверена я только в одном – К. знал, что мое любопытство будет выше настороженности, учитывая положение дел.