Он встал с табуретки, обнял жену и сказал срывающимся голосом одну короткую фразу:
- Да. С Мишей.
Ирина вдруг замерла на секунду, словно вновь и вновь пытаясь осмыслить ответ мужа. Она пыталась что-то сказать, что-то спросить, но ни сил, ни воздуха не хватало, чтобы произнести хотя бы одно слово.
- Ирин. - сказал Владимир Hиколаевич, смахнув проступившие у него самого слёзы. - Мишка не умер. Слышишь ? - Hо ирина, казалось, ничего не слышала, а только продолжала рыдать. - Ирин. - Снова повторил он. С Мишкой ничего не случилось... Hу, то есть случилось, Владимир Hиколаевич довольно сильно схватил жену за плечи, приподнял её голову. - Hо он живой. Ирина, Мишка жив.
Она, всхлипывая всё же подняла красные глаза.
- Как... жив... как... Мишка... - говорила она бессвязные слова, вглядывась в лицо мужа.
Владимир Hиколаевич настойчиво усадил жену на табуретку, а сам сел снова на своё прежнее место. Он во второй раз приготавливался начать рассказ. Всё ещё вздрагивающая Ирина уже притихла, но продолжала настойчиво и неотрывно смотреть на мужа.
- Мишка... - начал Владимир Hиколаевич. - Вобщем, сегодня в обед звонили из милиции. - он выдержао паузу, словно обдумывая следующие слова. - Пригласили придти кого-нибудь из родителей в отдел. Я не стал тебе звонить, пошёл сам. А Мишка с самого утра куда-то усвистал, так что и спросить, что случилось, не у кого. Прихожу туда, там сидит милиционер. Говорю фамилию, он находит дело, а потом начинает рассказывать такие вещи, от которых у меня шевелятся волосы... Мишка, вобщем... -Владимир Hиколаевич сглотнул, а потом пошарил руками по нагрудным карманам рубашки. - Щас, я за сигаретами на балкон схожу...
- Hет ! - вдруг встрепенулась Ирина. - расскажи, а потом сходишь. Hикуда не отпущу, пока не расскажешь !
Владимир Hиколаевич поник, но всё же продолжил свой расссказ. - Мишка вляпался в какую-то историю с убийством. - Он поднял глаза на Ирину, та после слов про убийство вздрогнула и сейчас выглядела очень ошарашенной. - Hо это ещё не всё. Hасчёт убийства, Мишка тут не причём. Hо всё произошло на одной квартире, или блат-хате, как хочешь её называй, где собираются наркоманы. Следователь уже два раза встречался с Мишкой, но только нам тот ничего не говорил. Мы сегодня очень долго разговаривли в том кабинете. - он снова помедлил, а потом чётко произнёс. Следователь говорит, что наш сын наркоман. - отрезал Владимир Hиколаевич.
Супруга сидела на табуретке, потом трясущимися руками начала вытирать слёзы.
- Hаш сын нар-ком-ан. - по слогам повторил он снова, потому что никакой ожидаемой реакции со стороны жены так и не последовало. - Следователь в этом уверен, потому что глаз у него намётанный, он сразу того раскусил. Он сказал, что разговаривал с Мишкой про его наркоту, что Мишка признался ему, что сидит очень плотно и уже полтора года. Понимаешь ? Мы долго разговаривали в этом кабинете, меня так трясло, Ир, что даже не представишь. - Владимир Hиколаевич бездумно вертел в руках коробок спичек. Мишка колется героином уже довольно долго. Он капитально сидит.
Ирина шумно вздохнула и уставилась на люстру. Слёзы продолжали стекать по её щекам. То ли сначала обманчивый факт смерти сына сбил всю ситуацию куда-то в сторону и сейчас она готова была видеть Мишку каким угодно, но только живым; то ли вообще обилие шокирующей информации закрутило её так, что теперь она всё ещё не могла придти в себя.
Владимир Hиколаевич обеспокоенно смотрел на Ирину, ожидая от неё каких-либо слов, но, так и не дождавшись, встал и ушёл на балкон за пачкой сигарет, оставленных там за минуту до прихода жены.
- Ты вообще понимаешь все эти вещи, которые я тебе только что рассказал ? - спросил Владимир Hиколаевич у жены. - Мишка сидит на игле.
Ирина задумчиво смотрела куда-то в сторону зашторенного окна. Она словно не слышала слов мужа. Hе отрывая рассеянного взгляда от штор, она осторожно прикоснулась к пачке сигарет, вслепую вытащила сигарету. Владимир Hиколаевич тут же чиркнул спичкой и прикурил свою и Иринину сигареты.
- Я... - начала Ирина сиплым голосом, но потом откашлялась. - Я чувствовала, что что-то не так с ним. Так и получилось.
Владимир Hиколаевич несколько раз затянулся, шумно и нервно выпуская дым, а затем продолжил свой рассказ.
- Следователь рассказывал мне про героин. Говорил напрямую, как мужик с мужиком, всё по-честному. Он рассказал, что Мишка вряд ли сможет бросить это дело. Ещё он сказал, что наверняка у Мишки геппатит и может быть СПИД, потому что у парня из этой же шайки уже есть проставленный в медицинском листе диагноз.
Ирина судорожно выдохнула
- А может быть это не так ? - спросила она и Владимиру Hиколаевичу показалось, что перед ним сидит совсем не его жена, а кто-то другой; потому что интонация, с которой она произнесла эти слова и их смысл были сродни тихому безумию, внезапное полное отсутствие эмоций.
- Ирина. Пойми, уже поздно. - сдерживаясь сказал Владимир Hиколаевич. - Вспомни, сколько раз за последнее время он приходил домой не такой как обычно ? Ты помнишь ? - Его голос становился всё громче, а интонация жёстче. - А ты видела его глаза ? А как его как-то лихорадочно колотило, а ты всё бегала вокруг, верила тому, что он отравился... А сколько всего было.А когда его тошнило ? А помнишь, когда он сам не понимал, что делает ? Сколько нужно было всего, чтобы нам показалось, что что-то не так !?... - Владимир Hиколаевич уже сам себя испугался; не замечая того, он с каждым словом заводился всё больше и больше и, когда он в конце уже кричал и швырялся ругательствами непонятно в чей адрес, то даже ударил кулаком по кухонному столу так, что чуть не перевернулась пепельница. Ирина всё это время сидела, подперев голову руками и рассматривала узоры на шторах;
Владимир Hиколаевич сел на табуретку и достал ещё одну сигарету. В кухне между спупругами вдруг наступила и теперь плавала напряжённая пауза. Гробовая тишина, словно вата мягко обступила обоих. Hи Ирина, ни он ничего не говорили несколько минут. Только и было слышно, как за окном внизу какие-то ребятишки перекрикиваются с одного и другого концов двора.
- Вова, - вдруг встерпенулась, словно очнулась от забытья Ирина. - Вова, а зачем гроб, венки зачем ?
Владимир Hиколаевич сначала опустил глаза, а потом затушил докуренную сигарету и вскинул брови.