На пару секунд возникла пауза в разговоре, в конце которой Момо расстроенно простонала:
– Бли-и-ин, какая я растяпа. Теперь планы придётся менять.
– А что плохого случилось? – спросила Фува. – Такое запросто может произойти, когда ты в кругу друзей и быть начеку не нужно. Если хочешь, я ничего не скажу Кассандре. Сделаем вид, что всё по-старому.
Момо подумала немного и покачала головой.
– Спасибо, сестрёнка, но так нельзя. Я всё-таки на работе и о любых изменениях ситуации должна держать начальство в курсе.
Девочка активировала панель связи эмтэ и вызвала абонента "Мама". Дима глянул в окно, чтобы определить, как долго они ещё могут секретничать, и отметил, что их кабинка прошла чуть меньше половины пути вниз.
– Привет, мам, – сказала Канэко, едва над браслетом возникло голографическое изображение Касси. – План "А" провалился, меня раскусили.
– Поняла, – ответила шатенка и глазом не моргнув. – Переходим к плану "Б". Ты не проголодалась, солнышко?
– Нет пока. Наелась в кафешке от пуза. Так что надолго ещё хватит горючки.
– Отлично. Покатайтесь на аттракционах ещё немного. Деньги у вас есть?
Момо взглянула на Диму, и тот утвердительно кивнул.
– Да вроде хватает, – сказала девочка.
– Тогда желаю вам хорошо отдохнуть, – подмигнула шатенка и отключила связь.
Юноша задумчиво почесал подбородок.
– Что-то не больно похоже на диалог подчинённой с начальством, – отметил он.
Девочка улыбнулась:
– Ну так начальство ведь – мама моя.
– Настоящая? – уточнил Дима. – Или по легенде?
– А ты сам как думаешь?
– Внешне вы по-родственному похожи, – отметил юноша. – Она либо твоя старшая сестра, потому что выглядит довольно молодо, либо всё-таки мама.
Улыбка Момо стала ещё шире, но Фува вдруг вмешалась в их диалог.
– По внешности этой женщины я бы не стала делать никаких суждений.
– Почему? – спросил Дима.
– Потому что внешность не настоящая. Её облик не соответствует чертам лица альфы, которую я знаю по мыслеобразам нашего доктора. Не соответствует также и стиль поведения. Кассандра очень авторитарный и волевой человек. В особенности когда берётся за порученное ей дело. И либо Момо-тян ошибается в своих мыслях, принимая за Кассандру другую женщину, либо внешность Кассандры была каким-то образом изменена, а сама она искусно играет роль мягкой, заботливой мамочки.
Девочка грустно вздохнула.
– О-о-ох, как же с телепатами сложно работать, – сказала она. – Ничего от вас не скрыть.
– Но у тебя сейчас хорошо получается, – возразила Хёка. – Может, уже́ перестанешь напевать в уме свою дурацкую песенку. Она так и норовит зациклиться в моих мозгах.
Момо рассмеялась.
– Я бы, может, и рада была, но не могу. В моих мозгах она уже зациклилась. Просто не пытайся лезть ко мне в голову и не пострадаешь, – добавила она, шкодливо улыбаясь.
Колесо обозрения тем временем завершало свой круг, и Дима мысленно посетовал, что из-за всего этого разговора он так и не успел полюбоваться видами города.
– Может, ещё один круг? – предложил юноша.
– Не-э-э, с меня хватит телепатии, – весело возразила Момо. – В качестве моральной компенсации требую горку!
– О нет! – с притворным испугом воскликнул парень, глядя на гигантские ду́ги и несущиеся по ним с дикой скоростью вагончики, на которых вопили и визжали пассажиры.
– О-о-о да-а-а! – сладко пропела девочка, жмуря глаза от предвкушения.
* * *
В парке Доум-Сити Дима с двумя спутницами провёл ещё около полутора часов, перепробовав самые разнообразные аттракционы. После горки они посетили пиратский корабль, который раскачивался с огромной амплитудой, достигая едва ли не вертикального положения в верхней своей точке. Затем испытал падение в лифте, кабинка которого достигала высоты метров в пятьдесят, а пото́м падала вниз, начиная притормаживать только ближе к концу. После всех этих экстремальных приключений, лабиринт страха показался ему сущим пустяком. Однако он испытал немало удовольствия, когда две спутницы крепко прижимались к нему с двух сторон в самые страшные моменты прохождения. Время от времени из стен или с потолка на посетителей неожиданно выскакивали скелеты, зомби, гигантские пауки или другие страшные чудовища, издающие дикий хохот, рык, стрёкот или леденящий душу вой.