– Мелкая квартирка, – подумал молодой человек. – Что-то вроде квартиры-студии.
Он увидел синюю пластиковую папку-уголок на тумбочке и тут же направился к ней, чувствуя, что нашёл то, что нужно. Сквозь прозрачный пластик виднелись какие-то документы.
Вынув из папки бумаги, Дима обнаружил, что текст на них напечатан иероглифами, судя по всему японскими. Но вслед за разочарованием пришло удивление, потому что парень понял, что легко может их читать.
На са́мом верхнем листе были результаты вступительных экзаменов в элитную академию «Токиока» с довольно высокими баллами. Под ними лежали уведомление о зачислении и студенческий билет. Раскрыв его, Дима увидел фотографию того парня, в теле которого находился, и имя Окума Танукичи.
– Погоди… Окума – это вроде фамилия, Танукичи – имя, и почему они мне знакомы?
И эти браслеты, ошейник…
«эМТэ, – подсказала вдруг память. – Мини-Терминал, который предназначен для… Господи! Словесной цензуры».
Информация стала всплывать в голове, подобно пару, взмывающему из кастрюли с кипящей водой, и глаза́ молодого человека всё более и более округлялись.
– Я… я что, в аниме попал? В Симонэту? – пробормотал он, не в силах поверить в случившееся. – Я, наверное, сплю!
Дима подёргал себя за уши, ущипнул – было больно и ни капли не похоже на сон. И это аниме… он смотрел его не очень давно, чуть более трёх месяцев назад. Смотрел… как раз перед новым годом. Помнится, аниме ему очень понравилось, хотя было довольно дурацким. Но вот один из его женских персонажей парня просто очаровал. Он тогда подумал ещё: «Вот бы с ней как-нибудь встретиться». И получается, что? Его желание сбылось? Потому что загадано было в новый год?
«Это что, шутка такая? Дед Мороз отправил меня в «Симонэту»? В скучный мир, где не существует само́й концепции пошлых шуток? Что за бред?!»
Вернее, речь шла о Японии, конечно, но не с его родной Земли, а из параллельного мира, если можно его так назвать. Сказать, что Дима был шокирован, – значит ничего не сказать. Он мысленно перебирал в уме то, что помнил об этом мире, и озабоченность его возрастала.
В обществе «Симонэты» запрещено было произносить вслух слова, связанные с сексом. К ним относились не только матерные, но и просто неприличные слова и выражения. Нельзя было говорить: пенис, вагина, секс, трахаться, сперма, кончить ну и, соответственно, нецензурные синонимы этих слов. А мониторили этот запрет те самые ошейники, касающиеся гортани и считывающие произносимую вслух речь. Были и другие запрещённые слова с пошлым смыслом, и за любое из них, сказанное вслух, можно было легко угодить за решётку. О том, что в этом мире были запрещены тексты, изображения и видео не только порнографической, но и эротической направленности, можно было даже не говорить.
Дима горестно вздохнул.
«Вот влип так влип», – подумал он.
Но, в принципе, не так всё было и плохо. Словесная цензура при особой надобности обходилась, посредством использования аллегорий или слов с несколькими смыслами. Пенис можно было назвать огурцом или бананом, влагалище – лоном или пещеркой, вагину – киской. Кошки ведь в принципе не были под запретом, как и пещеры в целом, а также фрукты и овощи. Однако эмтэ, похоже, мог анализировать простые фразы, так что словосочетания «мужской орган», «женское лоно» от греха подальше не стоило вслух говорить. Однако в общем жить было можно, если осторожно. Так что главным минусом являлось лишь отсутствие, а вернее труднодоступность порнухи, но… можно было прожить и без неё. А как насчёт плюсов?
Дима только подумал об этом, и на губах его возникла пошлая улыбка.
«Да-да, плюсы определённо есть», – мысленно пустил он слюну.
Из-за моральных законов, ставящих всё сексуальное на уровень уголовного преступления, вышел совершенно обратный эффект. Градус сексуальной озабоченности общества был гораздо выше, чем в родном мире Димы. А следовательно, и порнухи не нужно было, поскольку имелась возможность получить её живьём.