— Ну и хорош! — восхищенно заметил Александр и выронил из зубов умело скрученную козью ножку. — Интересно, чего это он так насторожился?
— Так ведь никому теперь не стало покоя, даже животным, — печально ответил Магомет. — Думаешь, не чуют они войны, огня, крови? Еще как!
Оба умолкли, не сводя глаз с пришедших на водопой туров. Вдруг Магомет приподнялся на локтях и настороженно прислушался.
— Кто-то спугнул их! Гляди, как отпрянули от воды! Обычно туры пьют долго, не торопясь, спокойно... Может, что-то заслышали?
— Кто знает, — не придал значения словам Магомета Александр. — Скорее всего, где-нибудь камни сорвались, вот они и испугались. Мне и самому какой-то гул слышится. Наверное, лавина...
— Нет, не похоже, — возразил Магомет и, помолчав, уверенно повторил: — Нет. Гул камнепада мне хорошо знаком, это — совсем не то.
Действительно, через несколько минут по всей цепи пронеслась весть о приближении колонны немецких мотоциклистов.
— Без команды не стрелять! — повторил свой приказ командир.
Стволы винтовок и автоматов выглядывали из-за утесов и больших валунов, готовые в любой момент обрушить на врага смертоносный огонь. Чуть не каждый метр дороги просматривался.
Александр Иванович аккуратно уложил рядом с собою на плоском камне две гранаты и словно застыл в ожидании команды.
Первые три мотоциклиста с грохотом влетели в зону обстрела. Вслед за ними показался закамуфлированный пятнистый грузовик...
— Ого-о-онь! — прогремел голос Кауфова.
Грянул залп, застрочили автоматы, из-за скалы затарахтел пулемет.
Первая граната Александра угодила прямо под колеса мотоцикла с коляской. Все остальные словно споткнулись. Выскочив из коляски, немец, судя по всему офицер, взмахнул парабеллумом и стал выкрикивать команды, но именно в этот момент его сразил выстрел из «русской бинтовки» кавалера Георгиевского креста старика Тебо. «Прости мне, аллах, все грехи, которые были и которые еще будут», — прошептал старик, перезаряжая свое ружье.
Очнувшись от замешательства, немцы разбежались по укрытиям, и вскоре из-за машины и из-за камней, за которыми они залегли, началась автоматная стрельба. Группа, в которой был Магомет, направила стволы своих автоматов чуть выше, в ту сторону, где на противоположной, почти отвесной стороне ущелья были установлены заградительные обломки скал, ожидавшие своего череда. Первый же залп словно оживил их, и, ринувшись вниз, они, как это и было задумано, сбивали с мест другие камни, и те, в свою очередь, пробуждали к движению веками дремавшую породу. Сокрушительный камнепад нарастал, и Магомет на мгновение замер, наблюдая это зрелище. Оно всегда было для него зловещим, и лишь сегодня впервые вызвало в душе какую-то неведомую прежде мстительную радость.
Страшный грохот заглушил треск автоматов.
Магомет представил себе, как тяжелые острые осколки скал обрушиваются на фашистов, неся с собой неотвратимую смерть... А камнепад все ширился, и похоже было, что невиданное землетрясение не оставит и следа от этих древних вершин.
Прячась за скалистыми выступами, немецкие автоматчики начали приближаться к укрытию, где с группой солдат засел командир Кауфов. Пыль от камнепада делала их фигуры едва различимыми, но Магомет пристально следил за их движениями. Он заметил и вторую группу гитлеровцев — те ловко взбирались по скале, явно взяв курс на Сафара и его снайперов. Магомет не мог не удивиться тому, как профессионально они подстраховывают друг друга, приближаясь к цели.
Взяв на прицел одного из тех, кто шел, как показалось Магомету, прямо на него, он все же медлил нажать курок. Он хотел еще хоть минуту глядеть, как уверенно цепляется тот шипами своих башмаков за любую трещину, за малейший выступ... «Пускай еще поскачет, — мысленно говорил себе Магомет, — пускай порезвится в наших горах этот чужеземный альпинист. Ведь это его последнее восхождение!.. А было время — мы таких, как он, словно братьев принимали, в одной связке с ними шли, от смерти оберегали... Хлебом кормили и айраном поили... Нет, не жди теперь от меня ни помощи, ни гостеприимства, — лихорадочно билось в мозгу Магомета. — Ты пришел к нам с оружием — от оружия и погибнешь: таков закон гор. Иначе быть не может...»
Гулким эхом прокатился по ущелью выстрел Магомета и затих где-то на противоположной стороне. Магомет отчетливо видел, как фашистский автоматчик уцепился за нависший над ним острый камень, но тут разжал руки и покатился вниз, в пропасть, которая навеки стала его могилой. Проводив его взглядом, Магомет не спеша перезарядил винтовку.