— Ты, Биаслан, прав, как всегда. Давай лучше по рюмочке?
— Не зубоскаль, несчастный! Я не шутить приехал. И пить с тобой ни за что не стану! Вот увидишь, сбрею я усы и бороду, покрашу волосы в черный цвет, привезу невесту будто бы для себя, отпраздную свадьбу в твоем доме, а потом уеду, оставив тебе невесту. Вот тогда и позубоскалишь, собачий сын! Ну что уставился? И когда ты, наконец, нальешь мне рюмку?!
Все это было не столько забавно, сколько опасно. Знаю, герпегежцы слов на ветер не бросают. Скажут — сделают.
С тревогой в сердце отправился я в тот вечер к Алиму — своему старому другу, чтобы хоть немножко отвлечься.
У Алима тряслись стены от веселого детского визга и хохота. Сам он ползал по полу на четвереньках. Двое сидели на его спине верхом, третий тянул за галстук, а четвертый хлестал отца чуть пониже спины проводом от электроутюга. Мне тоже стало весело, я рассмеялся, а малыши алчно набросились на меня с явным намерением укротить и объездить.
— Любят тебя дети... — многозначительно сказал Алим, вытирая пот и заправляя рубашку.
— А где бийче? — спросил я.
— Не знаю. Или в парикмахерской, или у соседки телевизор смотрит. А я вот ребят воспитываю. Педагогическая поэма, так сказать. И самому не скучно. А как ты?
— Да по-старому.
— Мне с тобой надо серьезно поговорить, — торжественным тоном заявил Алим. — Надо кончать холостую жизнь. Вот ты такой, как бы это сказать... безответственный! Глядя на тебя, другой кто-нибудь такой же свободы захочет, а там третий дурной пример возьмет, потом четвертый... Цепную реакцию знаешь? То-то. Население Земли начнет катастрофически сокращаться. В один прекрасный день только старички и останутся. Затем перемрут и они, и тогда...
Алим замолчал. Судя по его испуганным глазам, ему, наверное, даже говорить стало страшно, что же будет тогда.
— Это исключается, — решительно отверг я столь печальную перспективу.
— Нет, дорогой, это может случиться. Мы возводим небоскребы, строим плотины, прокладываем дороги. А для кого? Подумай, для кого? Вдруг, к примеру, прилетают в гости на Землю марсиане, а встретить их некому! Просто не-ко-му! Стыдно!
— На Марсе нет жизни.
— Я же сказал «к примеру». Пусть с Цефеи, с Антареса, пусть, наконец, из самой дальней Галактики!
И тут я сдался.
— Да, ты прав. Стыдно будет. Пустая планета! Даже как-то неудобно. Надо жениться.
В ту ночь мне снились ужасные сны. Звездолеты из других миров с ревом садились на заброшенные космодромы. Из ракет выходили инопланетные жители с антеннами вместо ушей и четырьмя желтыми глазами на голубых лицах, а навстречу им никто не идет с хлебом-солью... Космические пришельцы громко плачут и посылают проклятия на голову покойного Багырбашева.
Утром меня разбудил резкий, но музыкальный звук. Это влетел в мою комнату, пробив стекло, обыкновенный футбольный мяч. Я вышел на балкон. Во дворе стояла притихшая ватага мальчишек. Их было много. И хорошо, что много. Есть кому встретить гостей из космоса. Есть кому лететь на другие планеты.
А что касается того рокового вопроса, то в это новогоднее утро меня осенило: я придумал способ, как уклоняться от него.
Скажут мне: «Салам алейкум!» Я отвечу: «Алейкум салам. На здоровье не жалуюсь. Дела идут хорошо. Родственники тоже живы-здоровы. Еще не женился, а надо бы. Какая сегодня хорошая (плохая) погода — Нальчик есть Нальчик: никогда не угадаешь, во что утром одеться... С Новым годом, дорогой друг! Ну, прощай!»
Злой попутчик
Перевод М. Эльберда
Сначала отдадим дань фольклору. Прием не новый, но не хуже других, таких же ветхих и заплесневелых.
И было так. Однажды мудрый почтенный горец, пригласив в незримые попутчики аллаха и пророка его, отправился в жортуул, что по-балкарски означает далекое странствие. И дабы иметь в пути собеседника более внимательного и безропотного, нежели аллах и пророк его, взял с собой младшего сына. И как только дом родной скрылся за первым же поворотом, старый джигит приказал юному своему отпрыску: «Урезай дорогу, чтоб короче стала!» Бойкий отрок соскочил с коня, вынул саблю из ножен и стал орудовать ею, как доблестный Джеляль Эддин в бою с полчищами иноземцев. С трудолюбием, достойным более подходящего применения, он рубил, кромсал каменистую горную дорогу, пытаясь разрезать ее на куски.
Отец не стал указывать сыну на его заблуждение, а просто вернул домой. И позвал он среднего сына, который стал выполнять приказ о сокращении пути точно таким же образом, как и младший, разве только от ударов его клинка пыли и грязи летело побольше. Ну а старший сын сразу смекнул, в чем дело. «Ага! — подумал он. — Эти два моих позднорожденных братца не догадались, что нашему капризному старику хотелось послушать свеженьких аульских новостей, дабы не скучать в пути. Вот что значит «урезать дорогу». И достойный первенец мудрого горца рассказал сначала о смешном случае, приключившемся с его приятелем, потом о жуткой ссоре между соседками и т. д. и т. п. Отец был доволен — дорога сокращалась прямо на глазах.