— Но это в самом деле вода! — дрожащим голосом сказал я.
— Возможно. Только я говорю о том, как нередко бывает...
Стоит все такое же ясное солночное утро, но на душе у меня липкая слякоть.
— ...Тогда Хасан резко свернул в сторону и наехал на свинью, которая с диким визгом, будто ее резали тупым ножом, отскочила от колеса. В следующую секунду Хасан угодил в канаву и до сих пор лежит...
— В канаве? — спросил я.
— Нет, в больнице.
Спина у меня холодеет, ладони становятся влажными.
— ...Четверг, после дождя. Так вот, значит, когда этот выпивоха Таусолтан резко затормозил, самосвал сокрушил перила моста и грохнулся в...
О, черт! Сердце у меня стучит, как плохо отрегулированный клапан цилиндра...
— ...Налетел на подводу, которая опрокинулась набок, а «Москвич» оказался на обочине колесами кверху...
Какой зуд промеж лопаток. Будто охапку крапивы за шиворот сунули...
— ...Гляжу, у скалы не машина, а груда исковерканного железа. И дым идет. Подошел поближе, рассмотрел. «Волга». Голубая. Как у тебя. А дома, конечно, жда...
Под монотонный рассказ старикашки светлый мой разум начали заволакивать мутные сумерки. А он все говорил, постепенно вспоминая события все более отдаленных времен. Наконец, он добрался до 1916 года и поведал историю о неизвестно каким образом попавшем в наши края облезлом драндулете жандармского пристава. За неимением бензина и квалифицированных специалистов по ремонту этого чуда техники пристав запрягал в него пару лошадиных сил. И, разумеется, лошади однажды понесли, и предок современного автомобиля вместе с его владельцем полетели на дно глубокого ущелья.
— А ведь хорошие были кони! — сокрушался старик.
Задыхаясь, я рывком расстегнул воротник и каким-то страшным чужим голосом крикнул:
— Хватит!!!
Я остановил машину и бросился к ручью, протекавшему под маленьким мостиком в двадцати шагах. Сунув голову в воду, увидел две туманные фигуры в белых халатах. Они держали носилки, на которых лежало мое безжизненное тело. Я закрыл глаза. Потом открыл снова. Видение исчезло. Я начал приходить в себя. Когда я вернулся к машине, старичка в ней не было, а чуть впереди набирал скорость удаляющийся от моей «Волги» «Москвич» вишневого цвета.
На сиденье справа от меня лежала старенькая сморщенная, как мой пассажир, рублевая бумажка. Я порвал ее в мелкие клочья и долго топтал обрывки ногами. Затем их сжег, а пепел развеял по ветру.
На другой день мне стало известно, что в районе Гернегежа потерпел аварию «Москвич» вишневого цвета.
Год медовый
Перевод М. Эльберда
В мой предсвадебный день под крышей нашего дома собрались активисты многочисленного рода Багырбашевых. Происходило нечто вроде расширенного заседания месткома перед отчетно-выборным собранием. Председательствовала двоюродная тетя. Она же и открыла прения:
— Жену с первого дня надо держать в ореховой скорлупе. В чем-нибудь уступишь — потом пропадешь. Особенная строгость нужна по отношению к современным молодым женам. Книги и журналы, кино и театр, а главное — телевизор слишком развязывают им руки и кружат головы. Женой надо руководить и управлять (в этом месте по аудитории прокатился сдержанный смешок: все вспомнили тихого и пугливого мужа моей двоюродной тети). — Да-да, — возвысила голос тетя, — управлять, — и так стукнула твердым кулаком по столу, что вазочка с цветами подпрыгнула и завалилась набок. — Надо помнить об этом постоянно. Чуть прозевал — и джинн вылетел из кумгана. Попробуй потом загнать его обратно! Считай тогда, что потух огонь в твоем очаге и дверь дома твоего закрылась наглухо.
— Неправильно это, — взял слово муж моей старшей сестры. — Молодую жену необходимо уважать и беречь. И любить тоже. Современные жены — это украшение наших домов. Молодую жену на руках носить надо, а чтоб ее руки всегда оставались нежными, следует во всем ей помогать.
— Она, значит, по театрам пропадать будет, а ты — мыть ей посуду и готовить ей ужин, — вскочила со своего места моя старенькая, но резвая бабушка. Потрясая сухоньким кулачком перед носом мужа моей старшей сестры и поглядывая на меня, она громко пригрозила: — Нога моя не ступит в дом, где командует голова не в папахе, а в платке!
Вот в таком духе и шло все заседание. Сторонники жесткой политики в отношении жены наголову разгромили «либералов» и надавали мне кучу директивных указаний по проведению семейной жизни. Вообще можно было подумать, что меня собираются не женить, а выпустить на ринг, где меня ожидает кровожадный противник. А потенциальная жена, как я полагаю, была мне не врагом, а другом. С самого детства.