Мы отрезвели. Людей теряли обе стороны, но топтание на месте продолжалось. Это было непривычно и зловеще. А все началось с того, что два наших ветерана отправились к праотцам по милости мальчишки с обыкновенной винтовкой.
Однажды темной холодной ночью пришли скверные вести из Сталинграда. И каждый новый день приносил все новые огорчения. Сообщение о страшном, неслыханном разгроме армии Паулюса совпало с уничтожением еще одной усиленной нашей группы у перевала. Мы еще не понимали, что это начало конца. На головы боевых стрелков знаменитой дивизии «Эдельвейс» срывались не камнепады и лавины, а беспощадные смертельные удары — месть некогда гостеприимной к немецким альпинистам земли...
Иностранец выпустил плотное колечко дыма, подождал, пока оно растает в воздухе.
— В ледниковых расщелинах, под плотным нетающим снегом осталось много моих бывших товарищей. Каждый день гибли люди — пленники той ужасной войны...
— Не пленники, а обыкновенные захватчики, — сказал Азрет.
— И кончили так, как обычно и кончают в таких случаях, — добавил Хасан.
— Можно себе представить, каким стал бы мир под игом ваших, как вы называете «товарищей», — сказала девушка в желтой куртке.
— Да... да... — вежливо закивал иностранец, хотя было видно, что он отвечал не собеседникам, а собственным мыслям.
— Вы были обречены, и ваша беда, что не знали этого. Вы сжигали города и села, убивали миллионы ни в чем не повинных людей, а сейчас оплакиваете своих дружков, которые получили по заслугам. — Азрет явно стал возмущаться. Но его сдерживала и старость этого человека, и то, что он гость, как-никак.
— Нас всех греет одно солнце, — как бы извиняясь, проговорил иностранец. — Пора освободить память человечества от ужасов прошлого.
— А вот это уж, извините, господин, — сказал Азрет. — Это вам легко «освободить» память. А мы не можем и не хотим. Долго будем помнить. Чтобы все это не повторилось...
— Может, вы и правы, — согласился иностранец.
Дождь перестал. Туманная мгла тоже исчезла под лучами горного солнца. Небо вновь сияло синевой.
Туристы разобрали рюкзаки и вышли во двор.
На земле блестели лужицы. Воздух вновь обрел густой аромат хвои.
Скоро на площадке появился широкоплечий парень с черной бородкой и в потертой штормовке. По его властному хриплому голосу и решительным движениям нетрудно было догадаться, что он инструктор — персона в горах самая значительная. Он дал команду и придирчиво всех оглядел.
— Если позволите, мне было предложено присоединиться к вашей группе... — иностранец протянул инструктору документы.
Тот посмотрел бумаги, бросил изучающий взгляд на их владельца и молча кивнул. Путевка была в порядке.
— Товарищи! — сказал инструктор. — Вы знаете, что путь к морю лежит через перевал, который наши воины защищали в Великую Отечественную... И пройдем по местам боевой славы...
Иностранец улыбнулся. Это была первая улыбка, которую увидели в тот день его молодые слушатели.
Теперь он мог беспрепятственно пройти перевал и легко достичь теплого моря.
Когда тени сосен стали длиннее самих деревьев, Азрет и Хасан завели машину и покатили вниз по ущелью.
Ехали молча. Хасан сейчас отчетливо представлял себе того юного снайпера. Перед мысленным взором возникал молодой боец с винтовкой в тонких обветренных руках. Он был худощав, но крепок, жилист. Сам того не подозревая, Хасан наделял вымышленный образ собственными качествами. Боец был молод и мечтал. Конечно, не о кончине на холодных камнях от осколков вражеской мины. Чем же особенным он отличался? Просто любил родную землю и ненавидел врага. Просто ему суждено было стать солдатом. И он просто выполнил свой солдатский долг. А просто ли все это? Уйти из жизни юным? Хасан мысленно сжимал ту винтовку и целился во врага. И он чувствовал, что винтовка не дрожит в его тонких, но крепких руках и что глаз верен, хотя и чуточку слезится от напряжения.
...Впереди показались огни Долины Ветров.
ЗНАКОМСТВО С ПРОДАВЩИЦЕЙ ЧЕРНЫХ СЛИВ
Она стояла на том же месте, что и в прошлое воскресенье...